Фактов сохранила память мало, они туманны и случайны, но, если допустить, что характер человека с точностью намечается в детстве, как рисунок художника для будущей картины, то можно рискнуть на выводы из перечисленных случаев.
Над мальчиком забавлялись, над ним подшучивали, за ним насчитывались поступки смешные не то по глупости, не то по странному ротозейству. Всё это несколько напоминало тех дурачков или чудаков, которые в быту вызывают незлобивый смех, лёгонькое раздражение, а иногда и ласковую усмешку. А сами они в недоумении раскрывают рот на всё вокруг, кажутся неспособными на действие, но таят в себе какой-то упор или чутьё и как-то иной раз легко и даже с непонятным успехом проходят через жизнь.
Любопытно, что когда этот мальчик возмужал и случайно попал в Первую Государственную думу, даровитый карикатурист Каррик изобразил его на думской трибуне в смешном клетчатом пиджаке с деревянной протянутой рукой, с глупо раскрытым ртом и важным, поучительным взглядом из-под насупленных бровей, – этакий Иванушка-дурачок, которого нечаянной волной вознесло на высоту, а он всерьёз принял свою роль.
А теперь этот мальчик, став стариком, после долгих колебаний решил писать свои воспоминания. Надо ли?
Теоретически говоря, жизнь каждого человека неповторима, и то, что он пережил, никто кроме него не переживал. Казалось бы, каждый грамотный человек вправе поделиться своим опытом. Вопрос лишь в том, успел ли он запомнить что-либо достойное пера и бумаги, а также – умеет ли он отобрать факты и сносно изложить их. Но этого ни он и никто не может решить, пока воспоминания не написаны. Да и когда книга сделана, не лучший судья в ней автор. Судьи – читатели и время, сейчас и после. Как же тут быть?!
(продолжение следует)
Знакомство с авторами
Анвар КАСИМОВ
Анвар Рашидович Касимов родился в 1960 году в Казани в семье служащих (отец – геолог, мать – эксперт по ЭВМ). В 1982 году окончил механико-математический факультет Казанского государственного университета по специальности «механика», в 1987 году защитил кандидатскую диссертацию по специальности «механика жидкостей, газа и плазмы». Работал инженером, научным сотрудником научно-исследовательского института математики и механики им. Н.Г. Чеботарева; в 90-е годы работал в США, Японии, Германии. С 1998 года и по настоящее время преподает в Университете Султана Кабуса (Султанат Оман). Область профессиональных занятий – гидрогеология, ирригация и дренаж, гидротехнические сооружения, физика почв. Автор более полутора сотен научных публикаций (на английском языке), соавтор двух монографий (на русском языке), лауреат Национальной исследовательской премии Омана (2019).
Литературным творчеством увлекается с середины 80-х годов (публиковал эссе в периодике Татарстана).
Живет в Маскате, столице Омана.
Знакомство с автором
1. Расскажите, что стало причиной Вашего прихода к занятиям литературным творчеством? Какими были первые опыты?
Приведу цитату из беседы Сталина с Фейхтвангером: «Я бы сказал, что в действиях так называемых научных писателей больше элементов расчета». По сталинской таксономии себя отношу к «научным писателям», лучшим из которых, по-моему, был Лев Толстой, в чьи труды вплетены физические и математические идеи и принципы.
Писать я начал в 1980-е. Редакторы (советские и зарубежные) жестоко и справедливо правили мои эссе и технические тексты.
2. Кого можете назвать своими литературными учителями?
Я не профессиональный литератор. А как читатель и инженер учусь на работах:
а) Николая Федорова;
б) Льва Толстого;
в) Джона Филипа, австралийского гидролога и поэта (https://en.wikipedia.org/wiki/John_R._Philip).
С удовольствием читаю поэзию Мао Цзэдуна (увы, не владея китайским, чтобы полнее оценить его творчество).
3. В каких жанрах Вы пробовали себя?
Эссе, рассказы.
4. Как бы Вы могли обозначить сферу своих литературных интересов?
Как читатель после «Библиотекаря» Елизарова перечитываю старую советскую прозу.
5. Какого автора, на Ваш взгляд, следует изъять из школьной программы, а какого – включить в нее?
С современной российской школьной программой не знаком. В СССР, в мои школьные годы (60–70-е), литературная (как и математическая) программа была отличная. Я учился в физматшколе, но литература была профилирующим предметом. Никак не мог предвидеть тогда, что «Как закалялась сталь» и «Бедность не порок» двух Островских, произведения Аркадия Гайдара, Фадеева, «Три Толстяка» Олеши, «Незнайка на Луне» Носова станут снова актуальными, превратятся из «стариковских» древнезаветных нудений («догм» – как я, школьник, тогда думал) в практические «руководства к действию», в рецепты, как жить СЕЙЧАС, в новом буржуинском мире. Но это уже апостериорная оценка моя, оценка нынешнего старика-дотарда. Для школьников компоновать литературную программу должны специалисты НОО (научная организация образования) типа Чахотина, у меня в этой области нулевой базис.