– Нет, не спрашивал, – продолжала Билли. – Он позвал тебя в Мельбурн, а потом, когда решил, что ему нужно поменять обстановку, чтобы «найти себя», без колебаний тебя бросил. Извини за грубость, но это говорит о том, что он полный идиот.

Все еще перебарывая привычку защищать моего экс-бойфренда, я вспомнила последние восемь лет. Пол не всегда был таким уродом. Я помню даже времена, когда он бывал счастлив: например, студентами мы загорали и пили кофе между лекциями. В каникулы между семестрами куда-нибудь ездили, а когда снова начинались занятия, он угощал меня дорогостоящими ланчами и расплачивался отцовской кредитной карточкой. Я помню, как классно было на пару часов выскочить из студенческой жизни. Мы говорили о том, чем займемся после окончания учебы, мечтали снова вернуться в Париж и найти там работу.

Но если Пол жил во время учебы дома с родителями, то я подрабатывала в кафе и ресторанах и после университета вздохнула с радостью и облегчением, когда устроилась на работу в маленьком независимом издательстве. Я была там стажером, в основном работала на ксероксе и варила кофе. Конечно, ничего увлекательного, но я не знала, чем еще заниматься, и в душе надеялась, что со временем для меня откроется более интересная вакансия. Вот только проблема была в том, что из издательства никто не уходил, и я годами так и оставалась стажером, получая минимальное жалованье.

Между тем Пол еще до окончания учебы получил место в отцовском хедж-фонде – непотизм в чистом виде – и после этого постоянно шел на повышение. Его коллеги были из тех, кто вечером в пятницу уходили с работы и не возвращались домой до воскресного утра. Они покупали новые тачки с каждой премии и через каждые два-три года меняли квартиру на более дорогую. Но, несмотря на частые прибавки и на тот факт, что мы с Полом проходили через очень разные жизненные этапы, даже несмотря на его самомнение, которое, казалось, росло вместе с его кошельком, Пол все-таки был моим Полом и наши жизни все еще были неразрывно переплетены.

– Серьезно, Эл, какой мужик может бросить такую девчонку, как ты? Пол уже превратился в одного из тех упырей, которые считают, что мир должен им всем за то, что они в нем живут. – Билли все больше горячилась, но я начинала понимать, к чему она клонит. Пол уговорил меня отказаться от поездок, и я согласилась – пошла на такую жертву ради наших отношений. Конечно, в моей душе жила ностальгия по совместным путешествиям в годы учебы, и я часто испытывала желание куда-нибудь умотать, когда смотрела на фотки, которые развесила в своем закутке на работе, но кто не мечтал бы сбежать к прекрасным белым пескам Пхукета, лапше ручной работы в Ланьчжоу, красочным флажкам в Лхасе, глядя на унылый ящик ксерокса? Разумеется, я скучала по приключениям, но работа была частью взрослой жизни, и пустоту мне заполнял Пол.

Билли распаковала сыр, и мы налили себе по второму бокалу вина. Мои слезы иссякли, и я чувствовала себя чуточку веселей. Помогали алкоголь и добродушный юмор Билли.

– Так какие теперь у тебя планы? – поинтересовалась она, и мои мысли снова смешались.

Реальность была такова, что я находилась в нескольких месяцах от тридцатилетнего рубежа и только что внезапно рассталась с мужчиной, с которым еще недавно связывала все свои жизненные планы. Но в последние одиннадцать месяцев я уже переживала из-за того, что не достигла к тридцати ничего примечательного – не стала сильной феминой с твердым характером, какой я всегда рисовала себя в юности, – и теперь, безуспешно попытавшись выйти замуж и создать настоящую семью, оказалась одинокой и в скором времени бездомной.

– Ну, прежде всего мне нужно съехать с квартиры, – вздохнула я и сделала большой глоток вина.

– Я помогу тебе в этом. Когда думаешь переезжать? И куда?

– Не знаю.

– Можешь жить у меня, – предложила Билли.

– Нет-нет. Сейчас у тебя очень много работы, а твоя квартира слишком маленькая для нас двоих.

– Это верно, но мы можем уместиться. Все равно будет уютно.

Я посмотрела на подругу, испытывая благодарность за ее великодушие. Мне не хотелось ее стеснять, но я сказала Полу, что освобожу «его квартиру» к следующим выходным. И я ни за что не смогу заставить себя попросить его, чтобы он позволил мне пожить немного дольше. Впрочем, я даже не знала, как связаться с ним на его ретрите.

Зажужжал телефон Билли. Она виновато посмотрела на меня, шепнула «извини» и выскочила в другую комнату, чтобы там поговорить. Она была дизайнером ювелирки и неожиданно добилась успеха с линейкой браслетов из бисера. Их популярность росла гораздо быстрее, чем она планировала, и теперь приходилось делать все больше и больше браслетов, чтобы успеть за спросом. В результате постоянно всплывали всякие недоделки, которые требовалось срочно устранять. Я уже привыкла, что ей звонили, но вот в этот раз ее что-то очень огорчило. Она говорила все громче, а ее тон показался мне незнакомым и профессиональным; она была вся в делах.