Закончив разговор, она снова извинилась и сказала, что ей нужно уйти, уточнив, ничего, если она оставит меня одну? На что я, конечно, сказала да. Как бы я ни радовалась, что она приехала ко мне, я с облегчением представила, как побуду какое-то время одна, обдумаю ситуацию и попробую сообразить, что мне делать дальше, черт побери. Она дала мне небольшой, но своевременный эмоциональный пинок.

Проводив ее, я налила до краев бокал – классно, Элла – и снова спустилась в спальню. Схватила планшет и написала список вещей, которые мне предстояло сделать: найти квартиру, внести залог за ее аренду, добиться прибавки жалованья, купить тачку, съехать отсюда, обустроить новое жилье. Это была короткая, но серьезная и досадная аккумуляция задач, и обрушение привычного порядка вещей снова погрузило меня в состояние ужаса. Я даже не включила в эти планы поиски нового бойфренда и рождение детей, но такие планы были, они всегда присутствовали в глубине моего сознания. Одной лишь мысли об этом было достаточно, чтобы вылить остатки вина в бокал, выпить его и швырнуть планшет к чертям. Он со стуком ударился о стену и упал на пол возле кучки шмоток Пола.

Я позволила пролиться новой порции слез и заставила себя уснуть.

Я не выходила из квартиры всю субботу. Одноразовые платочки усеяли пол, создавая впечатление, будто я почти утонула в собственных слезах. К воскресному утру я совершенно окуклилась в постели и привыкла не обращать внимания на хроническое похмелье.

Зазвонил телефон, и его звук заставил меня поморщиться от боли.

– Привет, ма. – Я уже проигнорировала этим утром два ее звонка. Пожалуй, пора сказать ей все начистоту.

– Наконец-то! – воскликнула она. – Где ты была? Ездила с Полом на воскресные рынки?

Я тяжело вздохнула.

– Ма, мне нужно, чтобы ты слушала меня внимательно. Мы с Полом расстались. Понятное дело, у тебя сразу возникнет куча вопросов, но я сейчас абсолютно не в состоянии рассказывать о случившемся.

– О! – Это все, что она сказала, и я ощутила прилив паники.

– Я знаю, что он тебе очень нравился, но не я была инициатором. Он решил отправиться в Таиланд на «поиски себя» и для «духовного просветления» и не хотел, чтобы я была рядом.

– Так он тебя бросил?

– Не совсем.

– Как это – «не совсем»? Что ты имеешь в виду?

– Ну, в общем-то, это я его бросила, – сообщила я и услышала, как мама тихо забурлила. – Но он почти не оставил мне выбора. Либо это, либо ждать, когда он вернется «духовно просветленный» и что там у нас с ним будет после этого.

Мама заметила, что я, пожалуй, погорячилась и, возможно, у Пола просто начались трудные времена.

– Я все-таки думаю, что тебе стоит его подождать, он заслуживает этого, – сказала она со вздохом.

Типично для нее, она всегда на его стороне. Я пыталась объяснить ей, что мы с Полом никогда не подходили друг другу, пыталась облечь мысли в слова, но она внезапно обвинила меня в неразумном поведении. Очевидно, в маминой молодости было так: ты однажды познакомилась с мужчиной на танцах, и после этого вы, считай, уже помолвлены. Мне отчаянно хотелось высмеять ее за то, что она говорила как бабушка, но я передумала. Еще меня так и подмывало спросить, заслуживал ли мой отец того, чтобы его ждать, но даже в моем раздраженном состоянии я понимала, что этот вопрос причинит ей сильную боль.

Мама молчала, и – что бывало у нас редко – я не могла определить, что она думает. Я подошла к роскошному винтажному холодильнику Smeg и достала остатки сыра, который принесла вчера Билли.

– Ну, мне очень жаль, – промолвила она наконец. – Мне нравился Пол.

– Ма, я знаю, но мы с тобой мало что могли с этим поделать.

– Он ведь так хорошо к тебе относился, – не унималась она, по-прежнему не осознав тот факт, что Пол пригласил меня на ужин с одной только целью – чтобы поставить в известность о своем отъезде.

– Ну, как мы видим, не так хорошо… – возразила я и помолчала, потому что сунула в рот кусок конте, прежде чем пытаться объяснить маме подробнее, что произошло.

– Так что ты теперь будешь делать? – осведомилась она.

Я с трудом удержалась, чтобы не заорать в трубку, что понятия не имею, совершенно не имею понятия, что буду делать. Что у меня нет ни денег, ни желания купить машину, внести залог за аренду квартиры или построить дом с нуля. Я не могла найти подходящие слова, которые помогли бы объяснить ей, что для меня страшней всего остаться в Мельбурне, где я в любой момент могла столкнуться с Полом. Я боялась, что буду регулярно видеть, как он каждый день наслаждается жизнью без меня, медитирует в парке или обнимается с новой подружкой. Я боролась со слезами и шарила взглядом по комнате в отчаянной попытке найти, придумать что-то конкретное, чтобы сказать маме, да и себе самой про мое будущее.