Как могла я быть такой слепой?

– Ну, туда ему и дорога. Без него тебе будет на сто процентов легче.

Такая быстрая оценка моей ситуации, пожалуй, была не совсем искренней, но я не возражала. Билли была милой и надежной, и она определенно умела лгать при необходимости, особенно ради защиты ее подруг.

Когда я не ответила, она продолжила, заполняя паузу:

– Ты так не думаешь? Ты была слишком хороша для него. Ты должна теперь свободно вздохнуть.

– Я пока что даже по-настоящему не обдумала случившееся. Все так неожиданно. Я имею в виду, что мне теперь делать? Я не знаю, как мне жить одной. Где мне жить?

– Сейчас тебе вообще не надо беспокоиться об этом, – заявила она. – До возвращения Пола у тебя как минимум три недели.

– Конечно, я могу жить у мамы, но боже, какой стыд. Прожить восемь лет с мужиком и вернуться домой к матери… Просто я сейчас чувствую, что зря потратила на этого идиота так много времени. А мои яичники? Зачем я… – Тут уж я не смогла сдержать слез.

– Элла, серьезно. Никто и не ждет, что ты все немедленно осмыслишь, – сказала она и, помолчав, добавила: – Я еду к тебе. Захвачу припасы.

– Нет, не надо. Я вся в расстройстве.

– Мне плевать. Сейчас ты нуждаешься во мне, – отрезала она и тут же прервала связь.

Я услышала звонок в дверь, когда наносила второй слой косметики, чтобы закрыть безобразие, которое только что устроила на лице. Я понимала, что мне сейчас разумней всего было бы вообще обойтись без макияжа, но рассудила, что это станет превентивной мерой для меня, стимулом сдерживать слезы. Открыв дверь, я оказалась в теплых объятьях Билли и немедленно почувствовала облегчение. Оказывается, я нуждалась в объятьях больше, чем думала.

Она распаковала «припасы», которые сочла подходящими для моего утешения: коробку мороженого с соленой карамелью, печенье с шоколадной крошкой – и тесто для печенья на случай, если у нас появится настроение испечь добавку, – а также багет, кружок камамбера и толстый кусок конте (она знала, как я люблю такой сыр, но, скорее всего, успела забыть, почему я его полюбила). Она выложила все это на стол, а потом достала из сумки бутылку красного вина. Было всего два часа дня, но Билли заявила, что отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Я поведала ей, что, как я подозревала, отъезд Пола на ретрит был лишь предлогом и, вероятно, он просто хотел меня бросить, но ему не хватало воли сказать мне прямо. Я поняла, что устраивала его в роли подружки, пока он поднимался по служебной лестнице, но, когда речь зашла о совместном будущем, эта идея толкнула его на спираль саморефлексии. А может, я просто очутилась под перекрестным огнем – между его попытками успевать за его боссом и девицей с кроссфита. Может, я была слишком высокого мнения о себе, когда пыталась понять, почему Пол не захотел включить меня в свои жизненные планы? Но, как сказала Билли, пожалуй, нет худа без добра. Неужели я действительно хотела выйти замуж за чувака, который подчинялся советам какой-то полуграмотной девицы по имени Джесека?

Билли дала мне выговориться. Она сидела, потягивая вино, совершенно собранная, пока я вываливала версию за версией, пытаясь оправдать действия Пола и ставя под вопрос мои собственные. А потом она цыкнула на меня, словно знала, что мне необходимо было все это высказать, но теперь пора остановиться. С ее лица исчезла озабоченность, когда она таким тоном, словно я двоечница с последней парты, велела мне прекратить самокопание и сказала, что картина ей уже ясна.

– Давай говорить серьезно, Элла: вы с Полом просто не созданы друг для друга. Теперь тебе должно быть ясно хотя бы это.

Я собиралась что-то возразить и найти еще одно оправдание для Пола, но она остановила меня.

– Честно говоря, тебе будет лучше одной. Пол всегда был чуточку странноватый; и вообще, вы с ним такие разные. В университетские годы вы оба любили мотаться по свету, и вас это объединяло. Но потом он стал одержим карьерой и тем, сколько зарабатывает. Его амбиции и желания зашкаливали, и ты должна это понимать. Я знаю, что ты равнодушна к таким вещам, к тому же – поправь меня, если я ошибаюсь, – ты не слишком любишь свою нынешнюю работу и, похоже, у тебя там нет перспектив. Верно?

– Ты не ошиблась.

– Пол когда-нибудь спрашивал тебя, чем ты действительно хочешь заниматься? Ставил когда-нибудь твои цели на первое место?

Я молча покачала головой.