— Элитной одежды?

— Бери покруче.

— Автомобилей, что ли?

— Выставка-продажа электромеханического и технологического оборудования.

— Видимо, хотела купить запчасти для своей машины?

— Купила, только не запчасти. Облысеешь, пока догадаешься.

— Газонокосилку?

— Сварочный аппарат.

Тюнин что-то напутал. Видимо, не сварочный, а варочный аппарат: какой-нибудь современный кухонный комбайн. Но я тут же вспомнил, что Кира записалась на курсы сварщиков. Не хочет ли она сменить работу и вместо квартирного бизнеса открыть мастерскую резки и сварки металлов? Да ведь дело-то не женское.

— Мишка, аппарат тяжелый, дорогой…

— Двенадцать кг веса, цена вроде бы тысяч шесть.

— Что же это за сварочный аппарат? — удивился я.

— Новой конструкции, зовется «Лига», нужна только дистиллированная вода и напряжение сети двести двадцать вольт.

— Зачем он ей?

— Заварить что-нибудь в автомобиле.

— Дешевле же сделать в мастерской… Может, спросить Гайкину? Хочется самому догадаться. Впрочем, озадачу-ка следователя.

Услышав про сварку, Рябинин обрадовался. Я этой радости не понял: купила бы Кира иномарку или трехкомнатную квартиру, то есть засветила бы доллары… Но следователь не то улыбался, не то ухмылялся. Не знаю, как себя чувствуют свидетели и подозреваемые, но его лицо было полно потаенной иронии. Уверен, что товарищи по прокуратуре его не любят. У меня вырвалось:

— Восторг по поводу Кириной покупки?

— А ты почему не радуешься?

— С какой стати, Сергей Георгиевич?

— Боря, в квартире есть что сварить?

— Нет.

— А в гараже?

— Там бетон да цемент.

— Остается автомобиль.

— Сергей Георгиевич, проще отволочь его в автосервис.

— То, что ей надо заварить, никто не должен видеть.

Я молчал, догадавшись. Но не поверил: уж очень сложно и даже заковыристо для женщины. А утопить в комнате человека, а усыпить опера — не заковыристо? Мои сомнения Рябинин убежденно пресек:

— Боря, доллары в машине.

— Мы же ее осматривали…

— Сиденья, обивку, поверхностно. Нужно миллиметр за миллиметром и со знатоком автодела.

Я заерзал, готовый сорваться с места. Рябинин задумался вслух:

— Видимо, во время обыска денег дома не было. Там, куда относила, долго держать нельзя. Теперь не спеши — пусть заварит.

Следователь взялся за бумаги и папки, которых на его столе, что в метель снега наметено… То, что он искал, видимо, касалось нашего дела. Несколько листков, отпечатанных на машинке. Но сперва Рябинин сделал хитрый подходец:

— Лейтенант, как думаешь, с чего я начинаю расследование?

— С проверки алиби?

— Нет, с вопроса: мог ли этот человек совершить преступление?

Я не поверил. А работа по горячим следам, всякие отпечатки и окурки? В конце концов, все начинается с выезда на место происшествия. Рябинин засек мое несогласие и добавил:

— Об этом я пишу даже в обвинительном заключении.

За его обвинительными охотились юристы-ученые, психологи и социологи. Особенно диссертанты. Говорили, что известный писатель, не отличавший розыска от следствия, на его обвинительных намакулатурил не один детектив.

— Боря, я вчера ехал в электричке и читал журнал. Рядом сел мужчина. За час я ни разу не взглянул ему в лицо. Ну?

— Оказался знакомый?

— Не знаю. Кто ехал со мной: хороший человек, гений, дурак, сосед, инопланетянин?

— К. чему говорите?

— К тому, что мы не любопытны.

— «Мы» — это я?

— В том числе: ты не поинтересовался прошлым Киры Гайкиной.

Помолчал я обиженно. Во-первых, подозреваемую я нашел, что и требуется от уголовного розыска; во-вторых, изучать личность преступнике дело следователя. Надо было бы огрызнуться, но меня заинтересовало: какое там прошлое может быть у девчонки? Ну, обманула пару клиентов. Видимо, я хмыкнул, поэтому Рябинин ядовито сообщил:

— Она дважды судима.

— Не может быть…

— Сидела три года и пять лет.

— Да ей всего двадцать с небольшим!

— Тридцать шесть. Ты что, ее паспорта не видел?

Рябинин пошелестел, наверное, приговорами. Мой возраст давал право на ошибки, но должность оперуполномоченного обязывала быть проницательным. Какая там проницательность, если я даже в информации следователя усомнился.

— И за что судима?

— Мошенничество. Первая ходка за компьютеры, которые в то время еще были в дефиците. Гражданин искал в магазине компьютер, Гайкина предлагала свой, который якобы дома. Ехали. «Ах, муж уже его продал. Вот пустая коробка, но я вам достану другой, дешевле магазинного, давайте деньги». Гражданин давал без сомнения: квартира, муж, коробка… Двадцать семь человек обманула.