Но нужно отдать должно и Генриху – он действовал безукоризненно, мало кто мог заметить его слежку. Уроки по шпионажу не проходили зря, его многому там научили, а Генри, как продажный и увлеченный ученик в этом деле, хорошо все усваивал.
Вот дядя перестал свистеть и остановился. Наконец, он все же удосужился обернуться по сторонам. Генри это предвидел и подловил момент, чтобы спрятаться от взора. Сам парень тоже постоянно оглядывался, особенно под конец слежки. Он сам боялся, что за ним или за дядей мог еще кто-то следить.
Все вокруг излучало спокойствие, глухая тишина кричала о том, что никого, кроме них с дядей поблизости нет. Дядя уже на четвереньках копошился среди камней, что-то перекладывал или раскапывал. При каждом малейшем шуме, будь то порыв ветра, скрип деревьев или крик птицы, мужчина замирал на несколько мгновений, видимо, прислушиваясь. Ничего не заподозрив, копался дальше.
Уже с громоздким чемоданом, Сэм несуразно вышагивал дальше. Генри следовал за ним. Ему становилось скучно просто издалека следить за медленным дядей, поэтому парень подбирался все ближе и ближе. Наконец, он был настолько близко, что мог отчетливо слышать тяжелое и частое дыхание человека, который нес большую тяжесть и непривыкший это делать.
А вот и дядино убежище. Он сюда не водил племянников, видимо приберёг для себя. Неплохое место, очень скрытное, Генри даже бы не подумал сюда заглянуть просто так. Сэм скрылся снаружи, внутрь заходить было опасно, да и слишком нагло. Это напомнило ему тот злополучный вечер, когда удалось в первый раз отследить дядю и застукать его с радио. Та модель казалось древней рухлядью, ведь за пару месяцев, Сэм смог проделать большой скачок в технологии и обустройстве радиостанции.
Генри до сих пор не мог понять, откуда у дяди такие способности и такие детали, ведь он обычный рабочий на фабрике. Дядя каждый раз ловко уходил от ответа, когда племянник допытывался по этому вопросу.
Снов слышались какие-то визги, писки, дядин голос, иногда доходящий до крика. Что-то стучало, затем гудело. Генри скучающе глядел на темнеющее небо, щедро расплёскивающее красные и оранжевые цвета вокруг солнца. Парень закрывал глаза и видел, как Микки уже в одиночку стачивает их припасы, пока его нет. Желудок все сильнее напоминал о своем существовании странными звуками и неприятными ощущениями в животе.
Наконец, дядя сначала затих, а потом кряхтя, вылез из своей тайной лаборатории. Наступающая темнота заставила двигаться его быстрее. От этого он выглядел еще неуклюжей и издавал больше шума. Закопав радио на то же месте, Сэм быстро скрылся в темноте от Генри.
Долгожданная встреча с заветной аппаратурой состоялась. Генри с огромной улыбкой ввалился в уже обустроенный подвал с каким-то саквояжем. Микки встретил его сначала испуганным взглядом, увеличившим его глаза в два раза.
- И ты весь вечер искал тут этот старинный сундук?
- Да, сейчас ты увидишь, что это за сундук. Ты будешь в шоке. Только говорить никому об этом нельзя. Я тебе доверяю самый большой секрет свой.
- Ладно, никому не скажу, что ты так любишь собирать прогнившие чемоданы на развалинах. – ухмыльнулся Микки.
- Сначала давай поедим. – обессилевший Генрих смотрел на друга умоляющими глазами.
Тот, недолго думая обернулся и начал рыскать по сумкам. Затем все запасы оказали на импровизированном столе, который состоял из бетонной глыбы, поставленной на кирпичи, заменявшие ножки стола. Как ни странно, провизия осталась нетронутой, Микки ответственно ждал возвращение разведчика.
Пока Генриха не было, Микки успел преобразить внутренность базы до неузнаваемости. Пол вычищен от камней, подметен. На стенах исчезли паутина и пыль. Все их вещи разложены аккуратно и удобно, чтобы быстро находить любой предмет.
-Ты молодец. Признаюсь, я думал, что ты все это время подъедаешь нашу провизию. А ты так хорошо тут прибрался.
Микки в миг расцвел от похвалы и смущенно прятал назревающую улыбку. Генри продолжил:
- Давай еще закроем наши окна и двери той плотной тканью, что я принес. Так свет от лампы не выдаст нас и тепло сохраним.
После светомаскировки, как это заумно называли на уроках, друзья принялись за ужин. Свет от керосиновых фонарей ласково обвивал помещение желтыми оттенками, которые переливались волнами по стенам. С одной стороны появилось чувство домашнего уюта и защищённости, а с другой – походный дух приключений и таящихся опасностей впереди.