Вот и сегодня, едва день начался, сразу поступили три задания. Два из них особой сложности не представляли: к примеру, в одном из январских номеров Великий Кормчий предсказал скорый захват Аравийского полуострова. Вместо этого остазийские войска высадились в Сомали и ценой огромных потерь продвинулись на несколько километров вглубь. Именно этот блестящий стратегический манёвр, полностью спутавший все планы врага, и должен теперь отразить в исправленной версии «Истины» Егор.
В другом случае требовалось подправить прошлогодний номер, где Министерство изобилия прогнозировало увеличение в текущем году выпуска компьютеров и туалетной бумаги. Согласно прогнозам, сделанным в том же Министерстве две недели назад, выпуск компьютеров должен остаться на том же уровне, а количество производимой туалетной даже снизится – разумеется, по многочисленным заявкам трудящихся, поскольку необходимые производственные мощности должны в первую очередь обслуживать военные заказы. Как пошутил кто-то из соседнего отдела, если так пойдёт и дальше, вместо туалетной бумаги придётся использовать свежие выпуски «Истины». Больше этого шутника Егор не видел.
В процессе подобных исправлений иногда приходилось пометки и расчёты на бумаге – для этого им выдавали специальные «черновые» тетради. Вырывать из них использованные листы категорически запрещалось, да и не получилось бы безнаказанно – все листы были пронумерованы. Когда тетрадь заканчивалась, её сдавали и получали взамен чистую. Как Егор подозревал, перед отправкой на переработку тетрадь тщательно изучали на предмет наличия подозрительных записей и зарисовок.
Егор взглянул на стеклянную кабину по ту сторону коридора. Маленький, аккуратный, с залысинами человек по фамилии Иньюшу усердно трудился там, держа одной рукой брошюру, а второй набирая текст. Вид у него был такой, словно сочиняет бестселлер мирового уровня. Он поднял голову, и его очки враждебно сверкнули навстречу Егору.
Егор почти не знал Иньюшу и не имел представления о том, чем он занимается. Сотрудники отдела документации неохотно рассказывали о своей работе и не любили подобные расспросы. В длинном, без окон коридоре с двумя рядами стеклянных кабин, с нескончаемым шелестом бумаги и гудением аппаратуры, было не меньше десятка людей, которых Егор не знал даже по имени, хотя они круглый год мелькали перед ним на этаже и махали руками на пятиминутках ненависти. Он знал, что низенькая женщина с рыжеватыми волосами, сидящая в соседней кабине, весь день занимается только тем, что рисует карикатуры на «врагов народа». А за несколько кабин от Егора помещалось кроткое, нескладное, рассеянное создание с очень волосатыми ушами; этот человек по фамилии Ласковский, удивлявший всех своей сноровкой по части рифм и размеров, изготовлял (иного слова и не придумаешь) поздравительные стихотворения и славословия в адрес партии.
Пока он трудился, пришло другое задание – в одном из прошлогодних номеров «Истины» была обнаружена статья с похвалами товарищу Шуртэ, крупному деятелю партии, награждённому орденом «За заслуги перед отечеством» первой степени. Месяца через три после того всякое упоминание о товарище Шуртэ исчезло, и его пропажа с политического олимпа никем и нигде не комментировалась. Скорей всего, он попросту впал в немилость. Ничего удивительного: судить и даже публично разоблачать политически провинившегося не принято. Большие чистки, захватывавшие тысячи людей, с открытыми процессами предателей и иноагентов, которые жалко каялись в своих преступлениях, а затем подвергались казни, были особыми спектаклями и происходили раз в несколько лет, не чаще. А обычно люди, вызвавшие неудовольствие партии, просто исчезали, и о них больше никто не слышал. Скорей всего, они оставались в живых – в трудовых лагерях вечная нехватка рабочих рук.
В кабине напротив товарищ Иньюшу по-прежнему водил пальцами по клавиатуре, напряжённо вглядываясь в экран. Заметив интерес к собственно персоне, поднял голову, опять враждебно сверкнули очки. Не той же ли задачей занят Иньюшу? — подумал Егор. Такую тонкую работу ни за что не доверили бы одному исполнителю. Возможно, не меньше десятка работников трудились сейчас над собственными версиями того, как исправить ситуацию с Шуртэ. Потом какой-то начальственный ум во внутренней партии выберет одну версию, отредактирует ее, приведет в действие сложный механизм перекрестных ссылок, после чего избранная ложь будет сдана на постоянное хранение и сделается правдой.