С трудом сдерживая себя, Аня сказала:

– Я же в камере одна. Вы мою фамилию выучили уже, наверное.

Дежурная продолжала рассматривать ее стеклянными глазами. Потом медленно моргнула и сказала:

– Фамилия.

– Романова, – сквозь зубы ответила Аня. У нее даже ладони внезапно стали холодные от злости.

Дежурная кивнула вполоборота, и каменномордая полицейская тут же направилась к Аниной кровати, снимая с пояса металлоискатель. Оттеснив Аню от койки, она принялась копаться в постельном белье. Все заботливо разложенные Аней вещи моментально оказались свалены в кучу.

– Жалобы, пожелания? – как ни в чем не бывало спросила дежурная.

На ее лице, как обычно, застыло отсутствие всякого выражения. Аня ощутила желание подойти и ударить ее по лицу – просто чтобы оно ожило. Надо же, только час назад она вспоминала, как плакала, ударив одноклассника.

– А что, сегодня снова ваша смена? – спросила Аня.

Дежурная не ответила, но вмешалась блондинка:

– Заменяет Юрия Александровича, – сказала она, как показалось Ане, с некоторым сожалением.

Дежурная снова слегка повернула голову – видимо, чтобы остановить блондинку, – но сама при этом не сводила с Ани глаз. Каменномордая полицейская наконец расправилась с койкой и отошла. Втроем они еще некоторое время молча озирались, словно в надежде разглядеть что-то противозаконное в камере, пока наконец дежурная не развернулась на каблуках и не вышла за дверь, виляя круглыми боками. Остальные вышли следом.

Аня проводила их взглядом, а потом плюхнулась прямо на свои скомканные вещи. Утром она так радовалась, что больше никогда не встретит эту отвратительную тетку, и теперь чувствовала себя обманутой и очень обиженной, правда, неясно кем. Вспомнилось, как вчера дежурная подло не пустила ее в душ. От несправедливости у Ани даже защипало в глазах.

Успокоившись, она снова принялась собираться, но теперь это не приносило такого удовольствия. Весь сегодняшний день должен был стать прощанием. Аня в своей голове отсчитывала то, что видит последний раз – ей остался один поход в столовую, один выход на звонки, одна прогулка. А дежурная все портила, потому что прощание с ней, как считала Аня, произошло вчера, но теперь она снова объявилась и нарушила ритуал.

Включилось радио. Несмотря на ухо, Ане показалось, что оно играет в полную мощность – видимо, окончательно высохший бумажный пластырь больше не помогал. Она попыталась оторвать его, но, подпрыгнув, поняла, что не достанет. Пришлось взять швабру и повозить ею по щитку, сдирая бумагу. Окостеневшая клякса шлепнулась к Аниным ногам. Тут же выяснилось, что с ней радио все-таки звучало тише. Вздохнув, Аня выкинула бумагу в ведро. В конце концов, мучиться оставалось недолго.

Как назло, на этой волне играла бесконечная дискотека восьмидесятых – помимо невыносимой, на Анин вкус, музыки, это означало еще отсутствие всяких вставок с новостями. Без них узнать, который час, было невозможно, а сегодня этого хотелось особенно.

Чтобы занять себя, Аня все-таки навела в камере порядок – выкинула недоеденные конфеты, неиспользованные стаканчики и пустые бутылки. Села на кровать, огляделась, ища глазами, что не на месте. Кроме ее угла, помещение выглядело пустым и неживым. Аня чувствовала себя как в прибывающем поезде – лес сменяется невысокими домами, которые по мере приближения к городу все растут и растут, появляются дороги, мосты и машины, соседи суетливо комкают постельное белье и несут проводнику. Ане тоже очень хотелось скомкать и выкинуть свое постельное белье, чтобы завершить церемонию сборов, но впереди было еще несколько часов ожидания, а сидеть на голом матрасе не хотелось. Приходилось терпеть.

Во дворе раздались голоса – кого-то вывели на прогулку. В надежде, что это камера Кирилла, Аня прильнула к окну. У него хотя бы можно было попросить сигареты. По двору вяло разбредались небритые заспанные мужики. Кирилла среди них не было. Разочарованная Аня уже хотела было отойти, но случайно поймала взгляд какого-то невысокого темноглазого человека, который тут же направился к ней.

– Красавица! – сказал он с акцентом и широко улыбнулся, показав золотые зубы. – Как твои дела, красавица?

– Нормально, – отозвалась Аня, но, чтобы показать, что разговаривать ей не хочется, отошла от окна и села на кровать.