— Извините… Я не понимаю. Ничего.

— Они все прибрали к рукам. Огромная инвестиция, но рынок колоссальный. В общем… Так мне сказали.

— «Икея» купила… Жизнь после смерти?

— Да, точно, вы представляете себе охват?

Жан-Жан вспомнил слова, которые произнес несколько дней назад Тео Эйхман: «Живое — лишь этап, и другие вещи происходят на очень, очень высоком уровне!» Мужчина между тем продолжал говорить:

— …Процесс еще не закончен, очевидно, самое сложное — наладить здесь настоящую экономику. Но люди достаточно мотивированы, если у вас есть голова на плечах, вы можете сдать экзамены и вам найдется место в штатном расписании. Если вас это интересует, надо будет обратиться в отдел профессиональной подготовки.

— Все… умершие… попадают сюда?

— Да, народу полно. К счастью, их распределяют по компетентности, согласно резюме…

В нескольких десятках метров впереди Жан-Жан увидел беседующих с мужчиной в такой же желто-синей форме двух волков, серого и черного. Вольф, должно быть, прочел смятение в его глазах и поспешил добавить:

— Не бойтесь, их поставят на разгрузку. Вы не будете часто встречаться.

Жан-Жан вспомнил последнюю картину своей земной жизни: Марианна достает оружие из спортивной сумки и целится в Бланш так решительно, что исход, увы, предсказуем.

— Вы не знаете, молодая женщина… Бланш Кастильская Дюбуа умерла недавно? — спросил он.

Вольф покачал головой:

— Народу, знаете ли, прибывает много каждый день, и я не один. По идее надо обратиться в отдел кадров, но они завалены такого рода запросами и разбираются, только когда им это нужно. При таком отношении к делу они уже всех настроили против себя.

Жан-Жан задумался, сколько времени ему понадобится, чтобы найти ее. Впрочем, если он правильно понял, времени у него впереди предостаточно.

Потом он понял, что рано или поздно Марианна тоже окажется здесь, и ощутил все тот же ненавистный страх, сжимавший ему нутро всякий раз, когда он думал о ней.

Она, как клещ, присосалась где-то в уголке его черепушки.

Ничего, рано или поздно он ее отцепит.

Пока же Жан-Жан надеялся, что ее земная жизнь будет очень и очень долгой.

Белый похоронил братьев в нескольких сотнях метров от дома, под первыми деревьями окружавшего поляну густого леса.

Тела мужчины и женщины он просто положил в расселину между корнями старой лиственницы, чья бурая хвоя выдавала болезнь.

Потом, весь грязный и такой вонючий, что сам морщился от собственного запаха, он вернулся в дом к Марианне и трахал ее до сумерек.

Несмотря на усталость, он никак не мог уснуть. Пленка последних дней без конца прокручивалась в его сознании, показывая помимо его воли в замедленном темпе несколько ключевых сцен: Жак Ширак Усумо и известие о смерти матери, речи Черного, убийство родителей Марианны, встреча с Марианной и любовь, которая с первого взгляда пронзила ему сердце. Смерть Бурого, долгий путь через Германию и Россию, смерть Серого и Черного.

Он знал, что в багажнике машины лежит большой черный мешок, а в нем солидная сумма денег, плод налета на бронированный фургон. Странно, но эти деньги, которые так много для него значили, — конец жизни, которая ему не нравилась, начало новой, которая будет лучше, — теперь не значили ровным счетом ничего.

Он мог бы их сжечь, не моргнув глазом.

Подумав об этом, Белый вскочил. Он хотел проверить.

Он вышел голым в светлую ночь, содрогнулся от удовольствия, чувствуя, как ледяной ветер гладит его шерсть, вдохнул гниловатый запах тайги, угадывая в ней массу интересного, дошел до машины и открыл багажник.

Достав большой черный мешок, он развязал его и высыпал на землю содержимое: десятки увесистых пачек, скрепленных фиолетовыми бумажными лентами.

Он опорожнил на кучу запасную канистру и бросил сверху зажигалку.

Пламя занялось сразу, желтое и вонючее.

Белый ничего не почувствовал.

Он вернулся в дом и крепко уснул.

Утром Марианна разбудила его диким воплем. Она вышла на поляну, увидела кучку пепла рядом с черным мешком и поняла, что он сделал. Он никогда еще не видел ее такой, она была в полном отчаянии, повторяла, что «все пропало», что у нее «больше ничего нет», что он «разбил ей жизнь».

Белый ничего не ответил, разговаривать ему не хотелось, он молча встал, как был, голый, зная, до чего эффектно выглядит голым, с бугристыми мускулами и густой шерстью, встал, подошел к Марианне, обнял ее и поцеловал.