Очень тонко подмечены некоторые особенности того времени в местных газетах:

„В этом году на Всесибирской Олимпиаде выступал первоклассный оркестр Кемеровского клуба, выращенный крупным энтузиастом товарищем Барсуковым. Кружковцы настойчиво изучали ноты по итальянской системе. В момент выступления на Олимпиаде в оркестре было пятьдесят человек. Исполнял оркестр народные мелодии, лучшие музыкальные произведения советских композиторов и классиков. Надо было всячески поддерживать этот прекрасный коллектив, заботливо выращивая его. Но кемеровские руководители решили по-своему: быть на этом месте джазу! Моментально нашлись средства — 4000 рублей (деньги по тем временам не малые). На эти деньги спешно были закуплены шелковые блузы и клоунские колпаки. И джаз, типично ресторанный джаз, — готов!"

Действительно, таким образом создавалось много джазов. Но были настоящие музыканты, для которых музыка была превыше всего. Например, помимо Коморского, Хазанкина и Головачева в это время организует оркестр большой знаток джаза и опытный педагог Чигорский. Начиная с 1936 года этот музыкант усиленно пропагандирует в Новосибирске духовую музыку и джаз. Чигорский был большим специалистом в области инструментовки и истории духовых, имел недурную коллекцию инструментов, и был кумиром многих пацанов, которые обучались у него игре на кларнетах, саксофонах и других инструментах. От продолжал заниматься джазом, всю жизнь, несмотря на гонения властей и критику со стороны официальных органов культуры.

„Ряд Олимпиад и фестивалей, прошедших в Западной Сибири, продемонстрировал солнечную радость нашей жизни,— пишет в 1936-ом году еще какой-то газетный доброхот. — Эта радость выражалась в пении, плясках и играх. Но совершенно нетерпимым явлением в нашей клубной музыкальной самодеятельности является сильное увлечение фокстротом. Руководители музыкальных самодеятельных клубов зачастую страдают известной беспринципностью в выборе репертуара, смакуя западно-европейские „новинки", пичкая и отравляя сознание начинающих музыкантов кабацко-буйными и сюсюкающе-сладкими „шедеврами" фокстротной музыки. Для примера можно привести „самодеятельный ансамбль" Чигорского (Промсовет). Ансамбль этот — нечто среднее между полуджазом и шумовым оркестром, оркестром народных инструментов и оркестром венским. Ансамбль, в котором больше всего шума и треска, и меньше всего музыки. Полетать музыке и репертуар — „Париж", душещипательный блюз „Моунтана", и „Военный патруль" — бездарное, низкопробное произведение. Такие ансамбли опошляют даже советские песни — „Молодость" Блантера, „Песню о Родине" Ревуцкого и „Марш веселых ребят". Эти бодро-зовущие радостные советские массовые песни, которые поются миллионами счастливых людей нашей страны, в „умелых" руках приспособленцев становятся похожими на „Париж" и „Моунтану"..."

И так далее.

Приведенный образчик газетной критики весьма характерен для тех времен. Но вспомним, как издевались Ильф и Петров над джаз-оркестром Малкина-Залкинда и Компании. А ведь, судя по инструментарию и репертуару, это был обычный ранний советский эксцентрический джэз-бэнд.

Ну как не смеяться над „джазами" артели „Симфония" (при фабрике испанских мандолин) или „Джаз ФБР2 (профсоюза Финансово-Бухгалтерских работников ), игравших в парке „Сосновка2!

История упрямо продолжала делать свое дело — джаз развивался.

В течение всего довоенного времени гастроли ведущих оркестров Утесова, Цфасмана, Варламова, Кнушевицкого, Ренского, Скоморовского, Покрасса, нигде не оставались без внимания. Газеты пестрели анонсами и рецензиями, джазовые концерты вызывали большой интерес. Начали появляться и статьи общего характера, рассматривающие не только отдельные выступления какого-то коллектива, но и оценивающие достижения всего джаза в целом.

Выработке правильного и грамотного толкования „джаз“ способствовала деятельность незначительной, но довольно авторитетной группы музыкантов и музыкальных критиков.

В 1934 году журнал „Советская музыка" опубликовал подборку материалов о джззе из газеты американских коммунистов „Дэйли Уоркер". В 1936 году вышла брошюра М.С.Друскина „Очерки по истории танцевальной музыки", в которой в общих чертах была изложена история джаза. Во многих статьях Г.Ландсберга, Б.Ярустовского, Г.Шнеерсона, С.Богуславского, В.Музалевского были даны объективные оценки джаза за рубежом и в СССР.

Процессу распространения джаза в городе способствовала и новая волна гастролирующих оркестров. Концертная практика стала нормой бытования. Около двадцати коллективов гастролировали по стране, сотни ансамблей играли в кинотеатрах, показывая получасовые (а то и больше) концертные программы. К началу 40-х годов утвердилась форма эстрадного концерта. Наличие в том или ином оркестре способных исполнителей- и хорошей ритм-группы делали возможным исполнение джазовых пьес, но большинство оркестров, конечно, использовало пока джазовые приемы в ограниченном количестве.

Летом 1936 года джаз в Новосибирске звучал по обыкновению в основном в парках, в садах и домах отдыха, в санаториях и в пригородах. Местные составы выезжали на гастроли, город наоборот наполняли гости. Кроме упомянутых Олимпиад, представлявших довольно все-таки жалкое зрелище, лето подарило новосибирским энтузиастам немало приятных часов общения с настоящим джазом.

Особенно запомнились гастроли джаз-оркестров из Чехословакии и Голландии.

Это был ПЕРВЫЙ ПРИЕЗД ИНОСТРАННЫХ ДЖАЗОВЫХ АРТИСТОВ в Новосибирск. Лишь спустя двадцать пять лет, то есть в 1961 году, в Новосибирск приехал отличный чешский диксиленд под руководством Мирко Форета.

Чехословацкий джаз Отто Скутецкого заслуживает детального рассказа.

Обратимся к воспоминаниям солиста оркестра Йозефа Котика.

„Одним из интереснейших эпизодов творчества одного нашего состава было его турне в 1934-37 годах по СССР. Это был оркестр под руководством Антонина Зиглера. До этого Зиглер играл в кафе „Метро" в Праге, а оркестр для гастролей был специально набран из музыкантов различных ансамблей. Состоял оркестр из шестнадцати человек — 4 саксофона, 2 трубы, 3 тромбона, сюзафон, он же контрабас, три скрипки, банджо, ударные и рояль, на котором играл сам Зиглер. С опереточной певицей Камилой Страдновой мы выступали в СССР как ДЖАЗ-РЕВЮ, который, конечно же, играл в манере салонных танго-оркестров... “

С более, так сказать, джазонаправленным оркестром приехал в СССР, и там и остался, знаменитый барабанщик 50-х годов Лаци Олах.

„Оркестр Отто Скутецкого со своим намерением играть настоящий джаз вполне отвечал вкусам высокой публики, — писал Котик. — Он, конечно, завоевал широкую популярность у советских слушателей, его концерты посещали такие высокие гости, как Иосиф Сталин и „всесоюзный староста" Калинин. В 1936 году оркестр уже управлялся Отто Скутецким. Он сменил название оркестра на „Джонсон Бэнд" или просто на группу Скутецкого. Под таким названием оркестр дебютировал на первых джазовых чешских фестивалях в Праге в зале „Люцерна"..."