— И расположением звезд, — добавил в тон ему адвокат.

— При чем тут звезды?.. Ну, неважно, это просто словесная реакция, — сказал Натаниэль.

Услышав в его голосе тщательно скрываемое раздражение, адвокат Грузенберг спросил с легким беспокойством:

— Простите, Натаниэль, но, может быть, я не вовремя? Я перезвоню, скажите только, когда.

— Нет-нет, Цвика, что вы, я слушаю вас, — любезно ответил Розовски. — Вообще-то я со вчерашнего дня в отпуске, но если вам нужна моя помощь, не стесняйтесь. Вы ведь не собираетесь просить, чтобы я взялся за какое-то расследование?

Грузенберг промычал что-то, потом сказал:

— Откровенно говоря, именно для этого я вам и позвонил.

Не выпуская из рук трубку, Натаниэль нащупал табурет, пододвинул его ближе к тумбочке и сел.

— Так я и знал, — сказал он. — Я хотел отключить телефон. Хотя вряд ли это помогло бы, — он вздохнул с невыразимой тоской. — В подобных случаях мой телефон почему-то звонит даже будучи отключенным. Не знаю, что это. Мистика, наверное. А если бы я запер дверь, непременно кто-нибудь влез бы в окно. Несмотря на третий этаж.

— Я все понимаю, Натаниэль, — сказал Грузенберг. — Мне самому не всегда удается отдохнуть. Честно говоря, очень неловко настаивать. Просто я не представляю, кто еще мог бы помочь. Обратился к вам. Вы ведь специализируетесь на репатриантских проблемах.

— Вы, я смотрю, тоже ими увлеклись, — хмуро заметил Розов-ски.

— Что вы хотите? Статистика. Количество репатриантов растет, соответственно растет удельный вес их обращений к адвокатам, — сказал Грузенберг. — В том числе и ко мне.

— Ну-ну. — Розовски не был настроен вести теоретическую беседу о социоэтнической структуре современного израильского общества. — И что же за дело вы сейчас ведете? Имущественный спор, наследство? Хотите, чтобы мы проверили чьи-то банковские счета? — с робкой надеждой спросил он.

— Увы, все гораздо печальнее и запутаннее, — сообщил адвокат. — Речь идет об убийстве, причем я представляю интересы подозреваемой.

— О Боже, — вздохнул Натаниэль, — убийство, и в нем замешана женщина… Тот самый букет, который я мечтаю видеть по утрам на тумбочке у постели.

— Я еще раз приношу свои извинения, Натаниэль, — виновато сказал адвокат. — Но прошу вас, выслушайте хотя бы вкратце.

— Чего уж вкратце, — проворчал Розовски. — Вы же сами понимаете, что я не смогу вам отказать. Тем более в таком деле. Договоримся так: вы заедете за мной минут через двадцать, и мы отправимся ко мне в контору. А уже там вы все расскажете.

— Спасибо, Натаниэль, вы меня действительно крайне обяжете.

— Я еще не сказал «да», — возразил Розовски. — Пока что я всего лишь согласился вас выслушать. Потом я скажу, берусь или не берусь за ваше дело.

— Конечно, конечно. Спасибо и за это. Говорите адрес.

— Бен-Элиэзер, 12, квартира 8.

— Буду через пятнадцать минут.

Когда Розовски и Грузенберг появились в конторе Натаниэля, там царили полный покой и умиротворение. Секретарь Офра щебетала по телефону, судя по количеству «нет» и игривому тону — с кем-то из своих многочисленных поклонников. Помощник Натаниэля Алекс Маркин, расположившийся в кабинете шефа на все время предполагавшегося отпуска, читал журнал. Внутренняя интеллигентность Маркина контрастировала с его малоинтеллигентной внешностью. Сейчас этот контраст сглаживался полуметровой стопкой журналов, лежавших на столе.

— Вот, полюбуйтесь, Цвика, — сказал Розовски. — Полное отсутствие трудовой дисциплины. У вас тоже так бывает?

Грузенберг неопределенно пожал плечами. Видно было, что мысли его сейчас заняты совсем другим.

При виде начальника Офра и Алекс начали лихорадочно имитировать трудовую активность. Компьютер защелкал с невероятной скоростью, запорхали листы бумаги. Телефон, словно тоже устыдившись нетрудовой деятельности, принялся звонить с периодичностью одна трель в три секунды.

— Стоп! — скомандовал Розовски. — Достаточно.

Первым смолк телефон, за ним — компьютер.

— Убедили, — сказал Натаниэль. — А теперь — Алекс, марш к себе, у меня серьезный разговор. Офра, приготовь два кофе. Вы какой кофе пьете, Цви?

— Турецкий.

— Отлично. Два кофе по-турецки. — И, повернувшись к адвокату, сказал: — Прошу, Цвика, располагайтесь. И рассказывайте.

Адвокат собрался с мыслями.

— Вчера меня упросили взяться за защиту одной женщины, — сказал он. — Упросили ее родственники, с которыми я немного знаком. Женщина приехала из России два с половиной месяца тому назад. Ее зовут Лариса Головлева. Позавчера, 16 октября, в 20 часов она была задержана полицией. Причина — подозрение в убийстве бывшего мужа, Шломо Мееровича.