— Офра? Позови Алекса… Привет, Алекс. Послушай, мне срочно нужны кое-какие документы. Они лежат в сейфе, возьми ключи у Офры. Там должен быть конверт из плотной бумаги, на нем написано «Розенфельд»… Нашел? Очень хорошо. Возьми его и три диктофонные кассеты. Да, они лежат там же. И привези их ко мне. Где я нахожусь? — Натаниэль оглянулся на Левински, напряженно слушавшего разговор. Моше кивнул, и Натаниэль сказал: — Запиши адрес: улица Шаараим, тринадцать, квартира двадцать три. Все, жду. — Он положил трубку и снова повернулся к Левински. — Что дальше?

— Сядьте на место. Что, ваш помощник не знает, где и зачем вы сейчас находитесь?

— Мы с утра не виделись, — неохотно ответил Натаниэль. — Кроме того, это расследование я проводил в основном самостоятельно. У него хватало других забот.

— Понятно… — Брови Левински сошлись у переносицы. Чувствовалось, что мысли его уже далеко от агентства «Натаниэль». — В конце концов, все нити сходятся к одному человеку, — произнес он задумчиво. — Если документ будет у меня… И если этот человек не сможет дать показания…

— Меня вы в расчет не принимаете? — полюбопытствовал Розовски нейтрально.

— Вас? А что вы сможете сделать? — Левински усмехнулся. — У вас масса комплексов, Натан, вам нельзя было выбирать профессию частного сыщика. Вы самолюбивы, вы не захотите признаться в поражении. Следовательно, будете молчать…

Вошла Хана с подносом, на котором стояли чашки и высокая узкогорлая джезва. Когда она наклонилась над столиком, поднос дрогнул, и кипящий кофе из джезвы пролился точно на руки Левински.

— Ч-черт, Хана, надо же смотреть, что делаешь… — Слова замерли на его устах, когда револьвер, оброненный им, оказался в руках женщины. — Не тупи, Хана, это не игрушки… — сказал он, медленно поднимаясь из кресла. — Дай сюда… — Он осторожно протянул руку к оружию.

Хана опередила его. Сухо щелкнул выстрел, и Моше Левински тяжело осел на пол.

— Это была самооборона, — сказала Хана Бройдер, опуская револьвер. — Я надеюсь, вы подтвердите, Натан? Вы ведь слышали, он собирался убить меня.

Розовски отвел глаза.

— Да, — сказал он. — Видимо, так. Я должен вас благодарить, Анна… или Хана, но, честно говоря, у меня нет никакого желания, — он посмотрел на распростертое на полу тело президента компании «Интер». Лицо Моше Левински выражало легкое удивление. — Хотите что-то рассказать? — спросил Розовски. — Я могу вас послушать, а уже потом вызову полицию.

Она взмахнула рукой. Жест был вялым, неопределенным.

— Если желаете, — голос казался под стать жесту.

— Садитесь… как вас называть? Хана или Анна?

— Лучше — Хана. Я привыкла за эти годы.

— Садитесь, Хана.

Она прошла к креслу, в котором за несколько минут до того сидел Левински, спокойно села. На тело бывшего президента компании, лежавшего теперь почти у ее ног, Хана смотрела с полным безразличием. Либо до нее еще не дошло происходящее, либо она и при жизни Моше относилась к нему так же.

Розовски выдержал довольно долгую паузу.

— Скажите, Хана, как вы оказались в Израиле?

— Вы сами знаете, — ответила она с тем же безразличием. — У Александра были долги. И эти долги становились опасными. Знаете, там сейчас такие люди… Моше пообещал мужу прислать гостевой вызов. Тогда…

— Хана, — перебил ее Розовски, — мне хотелось бы кое-что уточнить. По данным Российского уголовного розыска, ваш муж был не просто злостным должником у каких-то крутых ребят. Насколько я знаю, он и сам, мягко говоря, играл с законом в прятки, разве нет?

Хана пожала плечами и ничего не ответила.

— Ограбления пунктов обмена валюты… Разве это всего лишь долги?

— Никаких ограблений не было. Вернее, не должно было быть. Вся эта операция разрабатывалась Моше, муж был техническим исполнителем.

Натаниэля позабавило изящество формулировки. С его точки зрения, техническое исполнение в переводе на общечеловеческий язык означало: «Вооруженный налет».

Хана не обратила внимания на усмешку, скользнувшую по его лицу.

— Несколько московских банков… не совсем чистых, с точки зрения закона, решили укрыть часть средств таким вот способом, — пояснила она.

— То есть списать все на ограбления, тем самым вывести из-под контроля крупные суммы денег в долларах? — догадался Розовски.

— Да.

— Понятно. Потом ваш муж, видимо, не полностью рассчитался с заказчиками. Вы сказали — Моше? Моше разработал план?

— Моше предложил создать фиктивный банк. Все средства от ограблений и некоторых других операций должны были осесть на короткое время на его счетах, а затем единоразово перевелись бы за границу. После чего банк объявлял о своем банкротстве и исчезал. Все. Никаких концов. Даже номера купюр, находившиеся в распоряжении уголовного розыска, были сообщены неверно, поскольку хозяева валютных пунктов были заодно с грабителями.