— В начале каждой эпохи, как только умирает предыдущий, рождается новый Пророк, — пояснил он. — Иди, можно сказать, повезло — она родилась как раз в тот день, когда скончался Старый Пророк. Прямо знак свыше. Прошло лет восемь… ну, по-вашему, сезонов восемь… и настал день, когда всех молодых послушников проверяли на способности — есть ли дар авгура или мага. Ада, она же на год старше сестры, к тому времени уже показала себя как сильный маг. Так что, само собой, все ждали, что и Иди не подкачает, покажет нехилые способности к предсказаниям. В конце концов, большинство авгуров и магов — родственники, так что тут и гадать нечего.

— Дай угадаю, она там всех порвала на этом тесте? — я усмехнулся, вспоминая эту тихую, скромную на вид Женщину-антилопу. А внутри-то, похоже, ого-го какой потенциал.

— Можно и так сказать, — он тихонько хмыкнул, и я с облегчением заметил, что на его лице хоть какой-то румянец появился, а то был бледный как смерть. — Вместо обычных проверок, стандартной тягомотины, Иди их всех просто ошарашила. Выдала пророчество о «Спасителе, что победит Тьму в грядущие дни», о «Незнакомце с несгибаемой волей». Моя сестра в тот день читала эти строки перед всеми… я видел лицо Верховной Жрицы. Похоже, ни один другой кандидат в Пророки и близко не владел Знанием так, как Иди, особенно в таком юном возрасте. — Он говорил это с плохо скрываемой гордостью.

— Охотно верю, — кивнул я. Перед глазами встала картина, как она вела не только меня и Кита во время суда над тем Соколом, но и направляла дух мертвого Дастина Лонга. Зрелище было то еще. — Вряд ли я когда-нибудь забуду, как впервые увидел ее в деле. Это было… мощно.

— Такое не подделаешь, это точно, — подтвердил Рамзи. — Вот так Орден и решил, что она будет следующим Пророком. И с этого момента все желания самой Иди, ее собственная воля, для Ордена перестали существовать. От нее ждут, что она отдаст свое сердце Маре во время обряда Клятвы. — Последние слова он произнес с какой-то горечью.

— Я слышал про эту Клятву, — кивнул я, и внутри все неприятно сжалось. Вспомнилось, как Сет и Иди объясняли мне этот ритуал… как Аколиты по сути отказываются от способности любить. Добровольно-принудительно. Острая, почти физическая боль кольнула в груди, и я невольно потер это место. Взгляд упал на догорающие угли в камине. — Звучит хреново, если честно. Лишать людей таких вещей, как свобода… любовь… это же просто преступление какое-то. Против самой природы.

Особенно для такой, как Иди — свободной, искренней, немного дикой, как эта ее Женщина-антилопа. Это все равно что пытаться заковать в кандалы ветер или перегородить плотиной бурную реку. Бред какой-то. Сердце снова неприятно екнуло.

Я снова посмотрел на Лорда, отгоняя эти тяжелые мысли. И наткнулся на его тяжелый, пристальный взгляд. Бронзовые глаза смотрели прямо в душу.

— Я надеялся… но теперь… — он осекся, не сводя с меня глаз. Что «теперь»? Напряжение в комнате можно было ножом резать.

— Что… что случилось, Рамзи? — выдавил я. Он вдруг едва заметно, как-то ободряюще улыбнулся, поднялся со своего огромного кожаного кресла и подошел к окну у камина. Молчал, смотрел в темноту за стеклом.

— Моя младшая сестра… у нее в детстве всегда было очень живое воображение, — заговорил он наконец, не оборачиваясь. — Она носилась по садам матери, представляя себя прекрасной девицей, за которой гонится какой-нибудь безымянный враг или безликое чудовище. Но в ее выдуманных историях ее всегда спасал… «тот, кто завладел ее сердцем».

— Звучит… мило? — предположил я, слегка наклонив голову. Не совсем понимал, к чему он ведет эту линию. Детские игры, ну и что?

— Я тоже так думал, — он потер свой бородатый подбородок. — Пока она на той самой проверке не выдала то же самое, что и в своих детских играх. Только на этот раз это уже не было похоже на детские фантазии. Это было… реально.

— То есть, ты хочешь сказать, что ее детские игры… ее выдумки… на самом деле были пророчествами? — я аж на диване поудобнее устроился, скрестив ноги. Вот это поворот.

— Конкретно та часть, где про «того, кто завладел ее сердцем», — серьезно ответил он. — Этого человека и того Незнакомца с несгибаемой волей никогда прямо не связывали. Но с недавних пор я начал подозревать… что это один и тот же человек.

Лорд снова вперился в меня тем самым тяжелым взглядом. У меня аж мурашки по спине пробежали. К чему он клонит?

— Рамзи, — я расставил ноги, упираясь ступнями в пол, словно готовясь к чему-то. — Что конкретно ты пытаешься мне сказать? Что этот… ее сердечный избранник и спаситель из пророчества — это один и тот же хрен?