«Мы можем повторить это?» — наконец спросил я, продолжая обводить пальцами изгиб ее ключицы. Хотелось еще. И еще.
— Мне бы очень этого хотелось, — прошептала Иди и повернулась ко мне лицом. — Однако мне нужно быть осторожной.
— Понимаю, — пробормотал я и поцеловал ее в лоб. Орден, все дела. Наверное.
В этот момент капля воды упала мне на лоб, и я усмехнулся.
«Кажется, дождик собирается», — пошутил я и поднял ладонь, чтобы поймать еще несколько редких капель.
«Хм, я люблю дождь», — сказала женщина-антилопа, мило зевнув, и прижалась ближе. Но мгновение спустя она напряглась и села. — Погоди, дождя не должно быть, если только…
Иди резко вскочила на ноги, и такая внезапная перемена в ее поведении заставила меня тут же последовать за ней. Что-то не так.
— Что такое, Иди? — спросил я, когда она схватилась за выступ «вороньего гнезда» побелевшими костяшками пальцев.
— Что-то не так, — сказала она и вытерла капли дождя с глаз. «Мы зашли слишком далеко на восток и теперь на пути Шторма».
«Уверена?» — спросил я, глядя на то, что выглядело как обычная гроза справа от нас. «Может, он просто кажется близким?»
— Может быть… — женщина-провидица замолчала и снова подошла к мачте. — Но что-то не так.
Затем она положила обе ладони на толстую деревянную балку, сердцевину всего корабля, и я с тревогой наблюдал, как ее глаза вспыхнули почти непрозрачной молочной белизной. Опять колдует.
— Иди? — спросил я после напряженного молчания.
Облака начали темнеть еще сильнее, а капли дождя стали крупными и тяжелыми. Ветер тоже усилился.
«Что-то не так», — повторила она, впиваясь ногтями в деревянную мачту. «Команда, они… они разделились во мнениях насчет Регента. Краскон многих разозлил с тех пор, как поднялся на борт».
«Да неужели?» — усмехнулся я, вспомнив все его едва прикрытые расистские замечания с тех пор, как я познакомился с этим типом. «Даже представить себе не могу, почему». Сарказм так и пер.
«Ох». Бледная женщина-антилопа побледнела еще больше, и мне пришлось броситься к ней, когда она начала покачиваться. «Они разгневаны и попытались украсть самое ценное Краскона».
«Черт, его сундук с монетами», — пробормотал я про себя и уже собрался спускаться. Вот же ж старый хрыч, доигрался со своим сокровищем.
«Куда ты?» — спросила Иди.
«Я знаю, чего хочет команда», — сказал я. — Те монеты из рудного серебра, о которых он вчера вечером орал на весь корабль. Идиот.
Прежде чем я успел спуститься по снастям, кто-то на нижней палубе закричал, и мы с Иди инстинктивно пригнулись в «вороньем гнезде».
«Что это было?» — спросил я. Иди выглядела такой же растерянной, как и я.
— Не знаю, — прошипела она. — Давай посмотрим получше.
Затем мы оба подкрались к выступу и выглянули, чтобы увидеть, что происходит внизу.
— Ах, нет, пожалуйста! — кричал палубный матрос, пытаясь урезонить яростно ревущего человека-ящера, который только что вырвался из-под палубы. Краскон был похож на взбесившегося динозавра.
«Ты думал, сможешь заполучить мое серебро, да⁈» — Краскон проревел в небо, и мы с Иди оба увидели, как он сломал бедолаге-матросу позвоночник, будто сухую ветку. Жестокая тварь. «Даал! Где ты? Если это вообще твое настоящее имя! Я знаю, это твой кощунственный трюк!»
— Он только что крикнул «Даал»? — спросил я, и сердце пропустило несколько ударов. Даал — это же…
«Он имеет в виду Грэга, верно?» — уточнила женщина-антилопа.
«Мне нужно туда спуститься», — прорычал я и вскочил на ноги, но Иди снова потянула меня вниз.
«Мы должны это обдумать», — заметила она. «Ты ведь не в полной броне сюда пришел». И то верно, голыми руками против этого ящера — самоубийство.
— Мне нужно оружие, — сказал я вместо этого. Хоть что-нибудь.
«У основания мачты есть багор, который все матросы используют для перемещения снастей, до которых не могут дотянуться», — подсказала Иди.
— Пойдет, — пробормотал я, но мне опять не дали встать.
«Дай-ка я проверю „Теплый ветер“ еще раз, может, она мне что-нибудь расскажет», — сказала женщина-антилопа, и я заставил себя набраться терпения, хотя каждая секунда, проведенная здесь, была еще одной секундой, которую Краскон тратил, разрывая корабль на части в своем безумии.
«Быстрее», — поторопил я, когда дождь и ветер начали усиливаться. Дело дрянь.
Глаза Иди снова засияли, и она сосредоточилась на своей силе Прикосновения сильнее, чем я когда-либо видел. Наконец она подняла на меня глаза уже обычного цвета.