Молодой омоновец быстро покинул кабинет, и наступила гробовая тишина. Я молчала и боялась издать какой-либо звук, слушая, как бешено, стучит мое сердце.

Я приняла смеренный вид, и приготовилась ко всему, к любой его извращенной фантазии, к любому его решению.

Трахнет меня? Отдаст своим? Снова увезет родителям? Пусть будет, как будет, мне уже все равно.

- И что ты предлагаешь с тобой сделать? – нарушил он тишину.

- Не знаю, посмотрим какая у тебя фантазия, - съязвила я.

Он фыркнул, смело подошел ко мне в упор и посмотрел в глаза. Я со своим ростом, вытянула подбородок и задрала голову, чтоб казаться выше.

Он усмехнулся. Пошел к столу, что-то взял из тумбочки стола и закинул в карман. Снова подошел, взял за локоть и повел к выходу.

Мы спускались по лестнице, а снизу раздавался женский плач. Мне стало жутко, и с каждым шагом этот жалостливый плач приближался.

Мы подошли к кабинету, из которого доносился крик и плач, и Денис с усмешкой посмотрел на меня.

- Ты меня обманула? – вдруг спросил, - ты обещала, что не выйдешь на дорогу? Ты помнишь, что я тебе обещал, если еще раз попадешься?

Я кивнула и сглотнула ком, который подкатил к горлу. Он толкнул дверь в кабинет.

Я стояла и не двигалась с места. Неужели отдаст меня им? Глаза стали мокрые и дрожь побежала мурашками по спине. Он вошел и крикнул:

- Я на телефоне, - и закрыл дверь. Взял меня снова за локоть и поволок к выходу.

- Испугалась? - засмеялся он.

- Нисколько, - заявила я, хотя сама уже Богу молиться начала.

Он засмеялся еще громче и вытолкнул меня из здания на улицу. Он отпустил и пошел вперед, а я хромая за ним, еще больше теряясь в догадках, что он задумал.

Мы подошли к его черной иномарке, он нажал на брелок, и машина приветливо замигала фарами.

- Ты пьян, куда собрался? – негодовала я.

- Садись! – рявкнул он.

Я села назад и пристегнулась, и он не одобрительно посмотрел на меня.

- Спать с пьяными она так не боится, а ездить так испугалась, - усмехнулся он и завел машину.

Я молчала, вжалась в сиденье и смотрела в окно. Мы поехали.

Наверно опять к родителям повез, и скорей всего, прямо вручит им меня и все расскажет. Так-то долго ехать, он пьяный в стельку, о себе не думает, а еще жить хочу.

Я тяжело вздыхала от мыслей, которые приходили в голову, а он посматривал на меня в зеркало заднего вида, где я ему кривила рожицы, от чего он заливался от смеха.

Мы свернули во двор и припарковались у подъезда.

- Пошли, - спокойно сказал он.

Зашли в подъезд, поднялись на второй этаж и он ключом открыл дверь.

- Проходи.

- Что снова спать будем? – съязвила я.

Он что-то буркнул себе под нос и снял обувь. Я же шла босиком и, взглянув на свои черные ноги, быстро проговорила:

- Я в душ!

Он проводил взглядом, и я закрыла дверь на щеколду. Я отмывала ноги, руки. Включила душ и смыла косметику. Стояла под струей теплой воды. Воспоминания нахлынули, и я заплакала, села в ванну и начала рыдать. Эмоциональное пике подошло к завершению.

Денис сделал три удара в дверь в ванную.

- Выхожу, - крикнула я.

Умылась, завернулась в полотенце и уложила волосы на бок на одно плечо.

Предстала перед ним в одном полотенце, и он очень удивился. В единственной комнате квартиры он накрыл стол: водка, бутылка вина, немного какой-то закуски.

Я прошла, налила себе водки, выпила залпом рюмку и уселась на диван, закусывая долькой апельсина.

- Осмелела? – усмехнулся он.