- Ты вот это все, - он обводит рукой вокруг меня, - вот ради девчонки, да?

Легче согласиться, чем объяснять, в какую жопу я снова угодил.

- Да, ради девчонки.

- Красивая хоть?

Мелькают ярко-зеленые глаза за пушистыми ресницами, и я быстро отгоняю навязчивый образ.

- Нормальная.

Через пятнадцать минут, выпрыскав последний дезодорант Серого на себя, мчу за город к мажорке. Телефон пищит сообщением о входящей сумме. Хоть что-то греет душу – стабильные подачки от Цыгана. С ним, оказывается, довольно просто работать: достаточно фотку дочки отправить, а раз в два дня позвонить, отчитаться общими фразами. Близняшки-переростки и те надоедливее, носятся с девчонкой, как няньки, вот она и исполняет постоянно.

Мила. Что вообще за имя такое? Мила, блин. С ней с самого начала не сценарий, а полная… импровизация: и незаметной тенью быть не выходит, и план с репетитором не прокатывает, а дружить, как предложил ее отец, когда засунул в универ к ней, кажется самой тупой идеей. Да вообще за гранью фантастики! Мы по всем фронтам несовместимы. Может, перепихнуться раз я был бы и не против, но мне жить хочется. Цыган четко дал понять: трону дочку, отправлюсь червей в лесополосу кормить. По кусочкам. Никто не опознает. 

Я доезжаю вдвое быстрей, чем думал. Бросаю тачку на парковке, здороваюсь с близняшками и не спеша иду к неоновой вывеске. Телефон разрывается. Майя, сестра по матери родной, звонит, как всегда, не в тему. Она нашла меня в детдоме лет шесть назад и с тех пор настойчиво лезет в жизнь с желанием указать верный путь. Достала. Я как раз захожу в клуб, басы отбивают ритм на стенах. Даже рад, что не слышу ее. Обещаю перезвонить и бью отбой. Не перезвоню, конечно, не нужно нам это все. У нее вроде парень нормальный появился, вот пусть и радуется. С ним, не со мной.

Мажорку я легко нахожу в толпе: они громкие с туалетной подружкой. А еще благодаря коротким платьям и высоким шпилькам привлекают слишком много внимания. Можно просто проследить за ошалелыми взглядами мужиков, что пускают слюни на них. Эти две будто и не замечают: хохочут за баром, обнимаются – то друг с другом, то с коктейлями. Во что я влез вообще, а?

Начать с того, что я давно бросил институт, и мне до лампочки все эти ленты, семинары. У меня и так полно дел: в сервисе нужно пахать, перед боем тренироваться. Но вместо этого я четыре дня подряд слушаю какую-то ересь на испанском и исподтишка наблюдаю за девчонкой. Чертовски бесит таскаться за пустоголовыми бабами, лицемерить, притворяться, что компания мне приятна. А потом вспоминаю, что могло быть намного хуже, думаю об Алинке – ей скоро рожать. Угрозы Цыгана сдавливают горло и заставляют двигаться, сука.

На другом конце бара беру два «Секса на пляже», что заканчиваются у подруг, и подхожу к ним. Брюнетка, увидев меня и бокалы, расцветает в один миг, а глаза уже пьяно косят. Цыганова тоже оборачивается с улыбкой, но сразу кривит губы.

- Ты.

- Привет, - переключаю внимание на подружку, которая ощупывает взглядом с головы до ног.

- Хай, красавчик, - отвечает довольно, подхватывает яркий бокал и нетерпеливо засасывает трубочку.

- Проваливай, а? – вклинивается злая мажорка и нервно – я уже замечал за ней этот жест – заправляет прядь за ухо, на котором висит полукилограммовая сережка с блестящими камнями.

- Мила не знакомится, а вот я – очень за!

Брюнетка протягивает мне руку и представляется «Зоей». Точнее, «Зóи», но мой мозг быстро избавляется от ненужной информации.

- Он в прошлый раз уже видел тебя в отключке.

- Да?

Переговариваются, будто меня здесь нет.

- Как жаль, что я не помню. Ты милый. - Зоя, кажется, ничуть не смущается. – Не хочешь потанцевать? Песня – огонь!

Она грациозно, как кошка, спрыгивает со стула на высоченных каблуках, дерзким движением перебрасывает блестящие волнистые волосы на одну сторону и оголяет передо мной плечо. Уходит, даже не оборачивается. Так уверена, что попрусь следом?

Идти за ней мне не хочется, плясать – тем более. Песня играет попсовая: про номер в блок и в бан. Но испепеляющий взгляд мажорки стоит того, чтобы пересилить себя. Да только чтобы позлить принцессу, я готов терпеть даже не один трек. Бесит высокомерие, нашлась особа королевских кровей.