Ньюберч-порт, в какой-то степени, был богат на такие вот неприятные встречи. Многие люди, как я успел заметить, были не совсем довольны своим положением, а потому часто спускали пар именно на улицах. Не в магазинах, как случилось со мной, не в парках или барах, а именно на улицах. И ведь их можно понять. Где, как не на улицах, встретишь массу недовольства. Не лёгкую ссору в очереди или пьяную стычку, а именно живое недовольство, которое дышит, ходит и плещется внутри "сосудов". Вполне ожидаемо, что чем гуще и ближе друг к другу находятся "сосуды", тем легче им переливать недовольство между собой. Даже мелкая капля, случайно попавшая не в тот бокал, могла вызвать такую бучу, что сложно было остаться неравнодушным, имея абсолютную пустоту внутри.

Это были самые обычные люди, занятые рыбалкой, торговлей, мелким хозяйством и предпринимательством, вроде того же мистера Фуллера или Дженни, продавца оружия или повара Пута, моей собственной матери и меня самого. Здесь практически не случалось выходящих за рамки слова "обычный" эксцессов, которые бы взбудоражили общество чуть больше, чем плещущиеся сосуды с недовольством. Ведь во многом это самое недовольство рождалось глубоко внутри из-за собственной несостоятельности, неспособности уехать из города-порта в более презентабельное и говорящее место. Потому вы примерно можете понять, насколько колкое и прохладное было это место.

Не лишённое природной красоты, особенно густых лёсов на юге и красивого океанского залива на севере, город был тесным и холодным, уверенно не хотел каким-либо образом разрастаться и пользовался крайне скорбной репутацией во всяких казначействах и государственных организациях, которые специализируются на выдаче денежных средств провинциальным городам. Словом "губернатор" можно было достаточно легко оскорбить любого прохожего, а при упоминании мэра кулаки чесались даже у подростка вроде меня. Архитектура портовых городов особенно сильно ощущалась здесь, навевала тошнотворные мысли, непременно связанные с запахом рыбы и видом рыбацкого комбинезона, вечно гудящими траллами и дряхлыми рыболовецкими судами, устилающими чёрным дымом всё побережье, недовольными рожами пьяных матросов и их жён, часто с синяками на руках или ногах, но никогда на лице. Низенькие кирпичные дома, бывшие некогда конторами и администрациями, к счастью, стояли именно у побережья, оставив хоть какой-то глоток чистоты на улицах ближе к центру. Невероятно, но всего в километре от десятка верфей и доков можно было свободно вдохнуть полной грудью и не почувствовать запах дыма или рыбы.

Центр был местом, куда не приходили спускать деньги, а стремились разумом для отдыха и некоторой релаксации. Несколько пансионов, которые, в отличие от остального города, щедро осыпались хрустящими наличными, притягивали абсолютно все слои населения этого города. В них располагались и бары, и игорные заведения типа бильярдных и боулинг клубов, несколько библиотек, парочка кинотеатров и кафешек в этих кинотеатрах; тихий и умиротворённый парк с велодорожками и уютными скамеечками, на которых толпы детишек усаживались смотреть на заходящее солнце, уплетая за обе щеки жареные жёлуди.

Являясь оазисом среди рыболовецкой суеты с одной стороны и серости обычной офисной жизни с другой, центр выгодно отличался от всего, что можно было встретить на улицах в любом другом месте города, потому даже жители старались сохранить это местечко в чистоте и порядке, хоть на них это и не было похоже. От большей части из них всегда ожидаешь какого-то подлого, злого поступка, которому зачастую даже нет оправдания, кроме того, что их "сосуды" снова плещутся из-за спешки жизни.

Раздумья о городе совсем меня затуманили, а потому общий поток человеческих душ вынес меня как раз к парку, где я, удобно уместившись на странно пустых лавках, принялся думать дальше над своим положением. Вполне вероятно, что сильные впечатления от увиденного оружия и того, какого же оно на деле, поможет и мне материализовать его в своих снах. Сделать что-то, что сделала та девушка.

Эта девушка. Интересно, а кем она работает? Она не похожа на жену рыбака, может она и не замужем. Но она не похожа и на вечно угрюмых и взбалмошных офисных работников, которых легко можно узнать на улицах по специфической походке, точно кричащей "Я самый занятой человек на свете". Было в ней что-то залихватское, смелое и, несомненно, вульгарное. Вульгарное настолько, что едва-едва граничило с хамством. Предпринимательство? Может, что-то связанное с акциями? Банковских работник, любящий рискнуть? Или учитель боевых искусств?