Почувствовав некую пустоту внутри от осознания возможной нереальности девушки я почти застонал. И как я мог забыть о том, что постоянно вижу галлюцинации? Вполне возможно, что и та сцена с револьвером была всего лишь плодом фантазии, в который я поверил из-за пережитого стресса.

Тем не менее, желание убедиться возросло. Она или иллюзия, или реальный человек. Точка. И если, как она заявляла, мне угрожает опасность, она придёт и спасёт меня. Просто как день. Мне всего-то нужно было попасть в смертельно опасную ситуацию вновь...

По крайней мере в мыслях это звучало куда убедительнее. О чём я, чёрт возьми, думаю? Поставить жизнь под угрозу лишь для того, чтобы убедиться в реальности человека, что спас меня во сне. Оно действительно стоит того или я просто поехал крышей от невозможно будоражищей голову мысли, будто одни люди могут проникать в сны других?

А вдруг... А вдруг оно действительно так? Я на собственном опыте убедился в том, что сны, в которых ты можешь свободно прервать идущие события и стать зрителем на стороне возможны. Так настолько ли бредовая и неправдоподобная теория того, что два человека, свободно перемещающиеся в снах в тех направления, какие они только могут придумать, не могут быть связаны каким-нибудь общим миром? Как соты в улье, только каждая сота живёт собственной жизнью. Вопрос оставался открытым – так ли важно и достойно возможной бесчестной кончины то, чему нет ни объяснения, ни хоть мало-мальского повода, чтобы существовать? Пожалуй, беззаговорочного ответа я не придумал, но рискнуть попробовал.

Глава 4. Сны наяву.

– Митч, а чем вы занимаетесь? Как-то за время нашей беседы вы даже словом не обмолвились.

– О, Митчелл – капитан рыбацкой шхуны! – гордо произнесла мать.

– Как-то вы не похожи на рыбака. Слишком трезвый.

– Ха-ха! Ну, скажем так, и ты не похож на парнишку-лунатика, хотя... – Митч перешёл на шёпот и словно открыл мне детскую тайну, комично прикрыв рот ладонью, чтобы этого не услышала мать. – Я ведь тоже могу быть таким.

– Митч, перестань! – с улыбкой сказала мать и хлопнула смеющегося мужчину по плечу.

Парнишка-лунатик. На фоне последних событий я и в правду начал верить в то, что просто брожу во сне и попутно просматриваю галлюцинации, сдобренные чрезмерной фантазией, что не могла не развиться благодаря той здоровенной стопке книг, мирно лежащих в алфавитном порядке внутри старого шкафа.

Всегда приходится сомневаться. Сомнение – основа скепсиса, потому как мир вымер бы лет сто пятьдесят назад, как только все поголовно люди поверили бы в эффективность неизвестных солей из токсичных химикатов, в пользу лучевых ванн, в непрерикаемую потребность в приятно светящихся радиоактивных элементах, что использовали бы как ночники. Сомнение полезно ещё и тем, что зачастую люди без знаний не сомневаются. Или наоборот, сомневаются в совершенно правильных вещах, которые прописаны природой или абсолютно точно подтверждены учёными не одной, и даже не десятка стран. Люди без сомнений легко отсеиваются из цивилизованного общества ровно до того момента, как не становятся хитрее и открыто не афишируют о том, что их похищали инопланетяне или президент Америки уже давно сам лично прослушивает их телефон. Они уходят в интернет, а как мы знаем, интернет полон лжи и плохого юмора, за которые новоявленные "несомневающиеся" и выдают свои бредни. Но интернет всё помнит.

Становилось легче от того, что меня настигла волна скепсиса в след за волной полной уверенности. Было одновременно и сложно, и легко свыкнутся с тем, что мой риск, возможно, будет неудачным, и меня либо поглотит пучина сновидений, из которых я никогда не выберусь, либо я просто проснусь в холодном поту и посетую на собственное воображение. Скепсис давал мне понять, что я абсолютно адекватный человек, лишь поддавшийся возбуждению от встречи с необыкновенным, хоть и маловероятным, явлением.

Однако мысль проверить возможность этого явления не отпустила меня ни через час, ни через день. Очередным вечером я, наконец, решился на очередную попытку попасть в кошмар. Весь вечер и всю ночь я смотрел фильмы ужасов от самых именитых мастеров этого жанра. Противное "Проклятье" и "Звонок", более классические варианты вроде "Оно" и "Чужой", совсем уж артхаусные вещи а-ля "Плёнок из Паккепси" и "Человеческой многоножки". И мне совсем не обязательно было по-настоящему испугаться, ведь в том снафф-ролике, как и в названных выше фильмах, основой выступал страх отвращения, то самое первобытное чувство, что заставляло внутренности сжиматься в комок и производило куда большее впечатление на несформировавшуюся личность, чем соответствующие саспенс и атмосфера, заставляющие ёжиться и укрыться под одеялом.