На месте нас уже ждали Синдзи-кун и Дандо-сама, ставший за прошедшие месяцы, как показалось, еще крупнее и толще. Еще бы! Питаясь отборной форелью-то. Считается, что бакэнэко, то есть котом-оборотнем, способна стать любая домашняя кошка, набравшая массу чуть менее четырех килограммов. Папин любимец, как мне кажется, двукратно этот порог уже превысил. А уж как громко Дандо-сама замурлыкал, увидев своего человека и начав тереться о его ноги! Как будто бы я двигатель машины забыл заглушить. Очень трогательная сцена воссоединения, не испорченная даже тем, что сестра коварно попыталась подкрасться к питомцу со спины и погладить его.

Взмах лапы и на руке “преступницы” остается тонкая царапина, а сама она с возмущенным воплем отпрыгивает назад.

– Не обижай мою дочь, старый друг, – строго выговорил коту папа.

– Мяу! – в ответе слышалось, что хотел бы истинный хозяин фермы сестренке навредить – я уверен, он с той же легкостью и глаза бы выцарапал. А так – всего лишь показал, кто тут главный. Я-то его уроки давным-давно усвоил, а Тика-тян вон, отвыкла.

– Синдзиии! – забыв о позорном поражении, девчонка тут же повисла на шее у своего приятеля, который пришел отчитаться о сделанной работе. И как только юноша умудрился не пустить кровь носом? Если бы у меня была школьная любовь и вот так вот полезла бы обниматься в мои пятнадцать – я бы, наверное, сознание потерял от смущения.

Но Огава Синдзи редкостную стойкость проявил. Поклонился мне и папе, после чего начал скрупулезно отчитываться обо всём сделанном, с той деловитостью, какую я только у деревенских жителей и подмечал. Доклад затянулся на несколько часов. Отец со всей строгостью принял работу, кое за что даже пожурил, но по глазам я видел – доволен. Тика увязалась за ними, несмотря на то, что у нее сельское хозяйство ни капли интереса не вызывает.

– А ты, Дандо-сама, с нами в город поехать не желаешь? – спросил я, оставшись с хвостатым наедине. – Мияби хотела завести кота.

– Мяу! – ого, сколько презрения в одном коротком кошачьем слове.

– Понимаю. У тебя тут миссия и враг, охраняешь ферму от крыс. Да, согласен, без тебя бы всё пошло прахом, – поклонился воплощению доблести.

Затем выпрямился и сосредоточил взгляд на горных вершинах, сейчас, в начале декабря кажущихся чуть более близкими. Снежные шапки стали больше. Как же прекрасна японская природа. Так бы и любовался.

Цветочный запах, характерный для сельской медсестры, я почувствовал до того, как расслышал ее шаркающие шаги. Полностью уверен, что старуха сумеет остаться бесшумной и незаметной, если пожелает, но специально ходит громко.

– Доброго вам дня, Китагава-сан, – поклонился ей со всем почтением.

– Я тебе что говорила, Ниида-сан? Не для меня поклоны от такого, как ты.

– От какого? Не скажете точнее?

– А то ты не знаешь? Не играй со мной. Я, может быть, и недостаточно стара по твоим меркам, но все же долго живу. Оставь эту тему для других, таких, как ты.

Мне всего тридцать один, по сравнению со столетней или сколько ей на самом деле, старухой, я только начал жизнь. Или она плюсует возраст Хидео-сана?

– Я чегось пришла-то. На Хиро-куна посмотреть. Ты внимательно меня послушай. Плохо ему будет в городе, зачахнет.

Ей самой не кажется странным, что отец, который в два раза старше меня, именной суффикс “кун” получил, а я – вежливый “сан”? Но вообще права старуха, у папы и города взаимная неприязнь. Проблема разве что в сестренке – я же вижу, как она тянется к отцу. Даже сейчас хвостиком за ним ходит, не иначе, как нового приступа опасается.

– Травок собрала для сердца полезных, – Китагава сунула мне в руки небольшой мешочек. – Пусть с чаем заваривает.

Вручила и ушла. На отца, расставшегося с фермой, было больно смотреть. Ну ничего. Начнутся у Тики каникулы и они сюда хотя бы на время вернутся. А там посмотрим.

– Братик, глянь, какая крутая новость, – на обратном пути подала голос сестра, залипнувшая в смартфон. – Помнишь, мы на выставку того типа концептуального художника ходили? Цукино Тенкая, он еще звуки вечности или что-то такое нарисовал. Ринне мне рассказывала, как ты клёво по ушам всем поездил, что аж заслушались. В общем, тут написано, что будет выставка его картин. Целых десять штук из частной коллекции.

– Вот же мошенники! – не мог не воскликнуть я. – Тенкай нарисовал всего пять работ.