— Боец должен быть бойцом!— говорил он, отпивая из бокала.— Хитрецов нам хватает. Биться нужно честно, а не обманывать остальных. В прошлый раз этот наглец прикинулся мертвым! Черт его дери!

Он безжалостно ругал своего бойца и плевался, в промежутках попивал дорогое вино, купленное на деньги от выигрыша. Он был совершенно уверен, что идеальный боец – безмозглая груда мышц, а Геральд – хитрец, место которому за прилавком. «Но он всего лишь раб»,— говорил он и начинал бранить своего бойца пуще прежнего. Джаф кивнул друзьям. Парис и Марк подошли к человеку в зелёном. Несколько вовремя сказанных «да» и одно, якобы случайное «а, может», и молодые люди стали владельцами своего первого бойца. Он не стоил им почти ничего, хозяин, казалось, готов был отдать Геральда бесплатно, а деньги взял только из приличия.

— Никогда не понимал людей с принципами. Сам же ещё пожалеет об этом,— сказал Судья, когда Джаф вернулся, чтобы отблагодарить его за совет.

— Людей с принципами можно понять, когда их принципы не опасны для их положения в обществе,— возразил юноша.

— Мне таких видеть не приходилось.

— Мне тоже,— согласился Джаф.

Парис и Марк отправились знакомиться с Геральдом. Боец показался им смышленее всех остальных. Они не были защитниками прав рабов, но считали, что  всякие отношения должны строиться на взаимном уважении. Джаф остался на балконе, оставшихся денег должно было хватить на покупку ещё одного бойца.

— Сколько у тебя осталось?— спросил у Джафа судья, пока слуги убирали с арены тела и разбросанное по песку оружие.  Юноша показал ему деньги. Судья покачал головой.— По случаю твоего совершеннолетия я сделаю тебе подарок. За те деньги, что у тебя остались, ты сможешь получить любого бойца, которого увидишь сегодня на арене.

Глаза Джафа загорелись жадным огнём. Он без раздумий принял предложение судьи. Он был не из тех, кто отказывается от подарков, тем более таких, которые поставят его рядом со всеми этими господами в подбитых золотом плащах. Открывавшиеся возможности опьяняли.

В этот раз на арену вывели сразу шестнадцать бойцов. Они ничем не отличались от тех, чьи тела только что унесли. Такие же громоздкие, дикие, не похожие ни на людей, ни на забитых, вечно живущих в страхе рабов, которых можно увидеть в богатых домах. Хозяева вновь выписали порог, через который должен перешагнуть боец, чтоб его вывели с арены до окончания боя; число не превышало шести. Кто-то впечатлено присвистнул, когда самая высокая ставка оказалась рядом с кличкой «Конда». Джаф спросил, что это за боец. Судья указал на женщину, стоявшую в центре арены. Она была с ног до головы покрыта шрамами, волосы острижены так коротко, что издалека казалось, что их нет вовсе. Хозяин явно скупился на обмундирование, из доспехов у Конды был только наплечник и тяжелая перчатка с железными пластинами, это сразу делало её неприметной среди остальных. Джаф внимательно присматривался к остальным бойцам, думая, кого из них стоит приобрести. Сделку можно было совершить во время боя, и тогда бойца незамедлительно выводили с арены, а заработанные им деньги переходили в карман к новому хозяину. Достаточно привлекательным вариантом юноше казался Воин. Позже Джаф узнал, что в прошлом Воин – достаточно богатый торговец, промотал все свое состояние и попал на «Бойню» во избежание долговой тюрьмы, откуда его никто бы не выкупил. Он принадлежал военному, чин его Джаф не стремился запомнить, однако ему бросилось в глаза то, что этот человек привел посмотреть на бой свою семью: жену и маленького ребенка. Это не запрещалось, и всё же, «Бойня» считалась исключительно мужским развлечением. Его жена, красивая, ещё молодая женщина, обратилась к мужу, военный кивнул, и её тут же, с ребенком на руках, проводили на арену. Публика затаила дыхание. Прекрасная женщина казалась чем-то нереальным, и бойцы смотрели на неё, как на видение, когда она проходила мимо них. Она остановилась возле Воина и, положив ладонь ему на левое плечо, сказала ему несколько слов.