Я развернул упаковку, съел один кубик и отложил остальное. Не очень-то я и голодный, а в Осаке, наверное, будет настоящая еда. Ну если не будет, ничего страшного, на следующем броске нам еще одну такую же упаковку дадут.

Через проход от нас летел толстый мальчик с мамой, которому не разрешили взять свою еду в самолет, и сосредоточенно изучал пищевой экзерсис воздушного монополиста.

— Ты же обещал, что будешь есть самолетную еду, — шипела неугомонная мама.

Мальчик метнул на нее сердитый взгляд.

— Буду. Возможно. Но сначала посмотрю. Я должен знать, что я ем.

Мама тяжело вздохнула. Мальчик достал карманный анализатор, подключил его к планшету, вставил в анализатор кубик и стал внимательно рассматривать показания. Вот прикол! А чего ж я никогда не задавался вопросом, как это сделано? Надо будет спросить его, чего он там увидел.

Судя по всему, результаты мальчика устроили, поэтому он осторожно положил первый кубик в рот и разжевал.

Лететь мне было долго, потому что напрямую летали только военные, а обычные рейсы должны были проходить над поддерживающими станциями. Удаление от станции более, чем на двести километров, было чревато потерей контроля над самолетом: он начинал вести себя как щенок, потерявший хозяина.

Я читал, что раньше спокойно летали даже через океан, но сейчас это было доступно только войскам. Какие технологии они использовали, и почему их никакие демоны не брали, никто за пределами военных кругов точно не знал. Но учитывая, что последние лет сто объединенный мировой контингент готовился отразить вторжение инопланетян, если таковые появятся, очень странно было бы в этой ситуации не уметь перемещаться даже по собственной планете.

Но у людей без погон, даже у тех, кто с деньгами, возможности летать далеко и напрямую не было. Вот и сейчас у нас планировалась остановка в Осаке, потом в Улан-Баторе, потом в Самаре, и только потом мы должны были попасть в столицу Северной территории.

Периодически возникали идеи, как удержать самолет в воздухе без поддерживающих станций, но испытания на больших расстояниях неизменно оканчивались неудачей. Во время последней попытки самолет не разбился и сел на воду, но повторять эксперимент все равно не стали. По слухам, создатели самолета каким-то образом получили в свое распоряжение нечто военное, но не сумели добыть нужную сумму ни на аппарат, ни на его оснащение, поэтому закончилось всё, как обычно.

Так все уже привыкли летать кружными путями, я не знал никого, кто застал бы гражданские перелеты через океан. Может, если только прабабушка. В любом случае перелетов становилось всё меньше, вот уже и учиться где попало нельзя. Хотя как объяснил мне Йеми, сделано это в первую очередь во имя добра, потому что школьные программы отличаются, несмотря на попытки синхронизации, и студенты, переехавшие в чужой регион, успевают хуже. Ну да, знаем мы это добро. Вот я сейчас кто, как и где? Школу закончил в шестнадцать на Севере, а последние восемь лет провел на Востоке. Географически я был гораздо ближе к университетам Востока, но по документам мне было положено ехать на Север! Л — Логика.

Тут я вспомнил, что так и не выбрал, куда пойти учиться, и открыл папку с материалами, которые мне выгрузил Йеми. Он настаивал, чтобы я смотрел не только на названия, но и на содержание курсов, потому что только так можно понять, насколько программа подойдет. Я отнесся к его заявлениям с некоторым скепсисом, потому что мне казалось, что мои требования и так предельно просты. Мне нужна была любая трехлетняя программа, которую я смог бы осилить, а еще лучше — сдать экстерном. Я подумал, что стоит только выставить нужные фильтры, как варианты нападают сами собой. Поэтому материалы Йеми я отложил и вернулся к анкете университета. Но даже на первый вопрос ответить не успел, потому что Лиса самым бессовестным образом сунула нос в мой планшет. Вот же взрослая женщина, а такая же, как все девчонки.

— Ой, вы едете учиться! В Старый университет! Как это здорово!

Чего уж тут хорошего, подумал я.

— Мой непутевый брат тоже едет. Вы с ним там наверняка встретитесь! Его зовут Баклан, по нашей общей фамилии — Баклановы. Это я по мужу Декстер.

— А почему непутевый? — заинтересовался я.