— Ну хорошо, вы победили, я не расскажу о вас Мете.

Тут же они разошлись, вернули прежние позы, словно просто отмотали пленку.

— Хорошо. Тогда нам не придется уходить. Мы хотим оставаться поближе к тебе, — сказал Сет так, словно перед продолжением речи не брал паузу даже на то, чтобы перевести дыхание или задуматься.

— Иногда вы точно дети малые, — рассердилась Гертруда.

— Мы не испытывали это состояние, — сказала Лулува.

Гертруда выслушивала сарказм в пощелкивающем стрекоте речи, но поняла, что его там не существовало.

Через два дня без объявления явилась Сирена. К ее величайшему удивлению, дверь открыла Мета.

— Здравствуй, Мета, не ожидала тебя здесь найти. Как ты, дорогая моя, после всех этих ужасных происшествий?

— Очень хорошо, мадам, — отвечала Мета.

Сирена что-то уловила в куцем ответе и языке тела, что мигом ее заинтересовало.

— Гертруда дома?

— Да, мадам.

И снова что-то сквозило в том, как крошечная фигурка перекрывала дверь.

— Тогда мне можно войти?

— Конечно, мадам, — и она сдвинулась с места.

Гертруда слышала звонок и голос Сирены у дверей и поспешила встретить подругу в коридоре. Они обнялись, улыбнулись и рука об руку направились в студию, оставляя Мету придерживать дверь против света внешнего мира. Та никогда не ощущала ревности по-настоящему, так что эта горечь поднялась в ней незнакомо и непроизвольно. Она закрыла дверь и подошла ближе к тому, что говорилось.

— Да, мы с Метой крепко ладим. Она поддерживает меня в эти трудные времена.

— Трудные? — невпопад переспросила Сирена. Гертруда пропустила это мимо ушей и продолжала.

— Мы планировали, чем займемся по возвращении Ровены.

Она повела рукой, словно подразумевая, что Мета поблизости. Та увидела это снаружи и поспешила к дружественному охвату. Сирена тоже это заметила. Ничто не ускользало от зорких умных глаз и незрячего прошлого, проведенного за угадыванием расположения по интонации. Сколько человек присутствует рядом, пока говорит только один?

— Сюда, дитя, — скомандовала она подошедшей Мете. Которая была только на середине комнаты.

— Теперь она здесь, Гертруда, можешь продолжать.

— Э-э… я говорила, что мы планировали… планировали…

— Ты ее все еще не видишь.

— Что…

— Ты ее не видишь, верно?

Гертруда запаниковала, ее глаза прокатились по комнате.

Мета молча двинулась к ней и коснулась ладони. Та тут же схватилась, опустила взгляд и несколько успокоилась.

— Мы… Мы…

— Что происходит? — Сирена потребовала ответа уже не так дружелюбно.

Гертруда струхнула и лишилась дара речи под натиском вопроса.

— Прошу вас, мадам. Госпожа Гертруда может меня отчасти слышать и видеть, когда держит за ладонь.

Сирена смотрела на парочку, отчаянно схватившуюся за руки, на свою подругу, переводившую умоляющий взгляд с нее на служанку, что с беспокойством и восхищением взирала на свою хозяйку. Сцена прямиком из мелодрамы или мрачно-сентиментальной викторианской картины. Сирена поперхнулась подавленным смешком.

— О чем вы? — спросила она равно театральным голосом.

— Это правда, я могу ее воспринимать, только когда мы касаемся. И то лишь как позабытую мысль, — сказала Гертруда. — Ты ее видишь?

— Я вижу вас обеих, и картина выходит чудная. Измаила готовят к казни. Твоей дочери нет и следа. Ты не выходила из этого дома несколько недель, а теперь я нахожу вас вдвоем, словно сбрендивших старых дев в грозу. Да что у вас за игры?

Сирена не собиралась оглашать такую тираду. Но сказалось напряжение из-за суда, проступавшего из будущего во все более и более леденящих душу подробностях. А Гертруда ни разу не связывалась с ней и не навещала Измаила.

Они пришли за Гектором. Воскресным утром в Уайтчепел вошли Комптон и еще трое, маскируясь и сливаясь с ордами, привалившими на рынки Петтикот-лейн и Клаб-роу. Очередная компания зевак в поисках хороших цен, гостинца в последнюю минуту до Рождества. Пересекают границы и века, чтобы поторговаться с библейцами и жидами и урвать что по дешевке. Лежал тонкими лоскутами снег. Толпа проталкивалась с утепленной решимостью, чтобы прочесать всю мишуру помятых товаров до единого дюйма. Торговцы вытаптывали холод из своих монотонных зазываний и пытались впитать тепло и деньги из вспухшего прилива накатывающей толпы.