– А где, черт побери, Аргаив и Аменохеприти?

– Понятия не имею.

Парочку я нашел на носу лодки. Оба мирно дрыхли, чуть ли не в обнимочку. Аргаив использовал вместо подушки свернутый канат, а мыш возлежал на широкой груди демона.

– Очаровательно, - как можно громче высказался я.

Ноль реакции. Похоже, их сон тоже волшебный. Я взял мыша за крыло, подумывая, уж не опустить ли его на палубу. Удар о доски его мигом разбудит. Тот слабенько затрепыхался, словно угадал мои мысли.

– Ня-ня-ня, - пропищал он.

– Чего?

– Отпусти меня, - повторил мыш уже более внятно. Ну слава Богу, проснулся. Аргаив уселся и начал протирать глаза.

– Где эта очаровательная эльфийка? Уж я бы ее… - он осекся, заметив перемену в окружающей обстановке. - А почему мы так близко к берегу?

– Вас надо спросить, - не без сарказма сказал я. - Кто тут дрых во время дежурства?

Сжалившись над ничего не понимающими и растерянными друзьями, я рассказал им о странном существе с глазами-спиралями, о лодке, неумолимо приближающейся к берегу и отказывающейся подиняться штурвалу, о магическом сне, свалившем рулевого (к слову сказать, не только его). Мыш только ушами покачал, а Аргаив присвистнул.

– Да ты им нужен куда больше, чем мы предполагали. Иначе не стали бы они по доброй воле рисковать и посылать демона гипноза.

– Кого?

– Он обладает силой притягивать к себе абсолютно все, даже неодушевленные предметы. Вот почему "Вельзевул" устремился к берегу. А мы уснули, чтобы видеть чудесные сны до тех пор, пока мечи не пронзили бы наши сердца.

Я содрогнулся.

– Он хотел нас убить?

– Нет, наградить медалью, - съязвил Аргаив. - Конечно, убить.

– Прошу прощения, - я потряс головой. - Что-то у меня совсем крыша едет.

– Не у тебя одного. Знал бы, что с тобой связываться настолько опасно… - демон закусил губу.

– Я вас не держу. Можете возвращаться к своему Братству, или что там у вас.

– Нет уж, фигушки, - это слово показалось настолько неуместным в устах бравого пирата, что я не выдержал и улыбнулся. - Мне интересно, чем эта бодяга кончится.

– Тоже мне, нашел развлечение, - проворчал я.

– А что? - Аргаив сложил брови домиком. Это было жутко смешно, но я удержался. Все-таки недетские темы обсуждаем.

– Убить вас могут, вот что! Не хочу, чтобы на моей совести висела еще одна нелепая смерть!

– Не волнуйся, не будет.

– Помнится, Джемал тоже не собирался помирать, а потом вдруг…

Мыш тяжело вздохнул, но не позволил слезам намочить крылья.

– Ну сейчас-то нам деваться некуда, - заключил он. - К берегу причаливать опасно, высаживаться тем более.

– Так что выбора нет, нам придется следовать за тобой, - радостно закончил Аргаив.

Я хотел возразить, но понял, что спорить не имеет смысла. Все равно, что тянуть человека-паука за паутину - всю все равно не вытянешь. Изменить уже ничего нельзя. Хотя, если вспомнить, про пророчество говорили так же.

– Нет ничего невозможного, кроме арбуза с хлебом, - пробормотал я, чем вызвал недоумение Аменохеприти и Аргаива.

– Арбуза? - переспросил демон.

– С хлебом? - недоверчиво протянул мыш.

– Джеймс Коннор, - улыбнулся я. - Мой любимый археолог, канувший в огонь.

Мыш понимающе прищурился, а Аргаив еще долго хмурил брови.

Этой ночью уснуть мне так и не удалось. Мы с Аменохеприти сидели на носу и разговаривали. Мыш много чего успел мне порассказать. В основном речь шла про Древний Египет, где он имел счастье быть жрецом. Почему счастье? Да потому, что по своему могуществу жрецы ничуть не уступали фараону, и только в период правления одного из них их власть оказалась под угрозой.

– Помнится, звали его Эхнатон, - морщась, говорил мыш. - Взял и отменил почти всех богов, кроме Атона. И мы, жрецы Амона, оказались не у дел. Естественно, что долго этот парень не прожил. Зато женушка у него была… Сама Нефертити. Слыхал о такой?

Я утвердительно кивнул. Кто же не знает самую красивую женщину Египта? Хотя многие ошибочно считают таковой Клеопатру. Она вообще не коренная египтянка, и причислять ее к числу знаменитых женщин-фараонов Египта все же не стоит. Нефертити же правила Египтом после смерти мужа (да-да, есть и такая гипотеза) под видом фараона Сменхкара.

Вдоволь наговорившись про страну пирамид, мы вернулись к нашим баранам, то есть, к извечному вопросу: что делать?

– Я не хочу уничтожать добро, Амен. Но ведь они мне не поверят, если я явлюсь с повинной. Возьмут и сожгут на костре. Почему-то древним пророчествам верят гораздо больше, чем живым людям.

– Тебе нужно заслужить их прощение. Или применить шантаж, - тут глазки мыша подозрительно сощурились. - Хотя я бы на твоем месте избрал более легкий путь: нашел какую-нибудь дыру и спрятался.

– Легко сказать, - невесело усмехнулся я. - Попробуй-ка спрячься, когда не знаешь, кто маг, а кто нормальный человек. Этак мне вообще на свет Божий вылезать не придется.

– Тебе и так не нужно этого делать. Засекут сразу же. Тут уж разбирайся, не разбирайся…

– А что ты там говорил про шантаж? - вдруг встрепенулся я.

Аменохеприти положил ножку на ножку и оперся лапами о бочонок, на котором сидел.

– У сил Добра есть символ. Он дает им энергию, позволяющую совершать магические обряды. Без него они растеряют большую часть своих способностей.

– Интересно… - протянул я. - С этого места, пожалуйста, поподробнее.

– Ты знаешь, что это за символ.

– Змея, кусающая свой хвост?