«Я сделал это ради тебя».

Я ахнула. Чиж пошел на обман ради меня. От этого стало немного легче. Пока до меня не дошло. Как он оказался около высотки и что он там делал?

Сверкнула молния и я увидела движущийся силуэт. Он спрятался за ветками деревьев. Кто-то следил за мной. И уже давно. Человек в темноте. Страх вцепился в меня своими острыми когтями, и я отпрянула от окна, зашторив его. А что, если он знает о моем секрете?

Этой ночью я плохо спала. Кто-то стоял около моей кровати и смотрел на меня. Я не могла пошевелиться. Я смотрела ему в глаза, но глаз не было. Пустые темные дыры на лице. Дыхание сковало. Что это?

Мама, то и дело, бесконечно нависала надо мной. То поправила подушку, то подлила воды в стакан. Кудахтала, как квочка. Она даже в детстве не проявляла столько заботы. За исключением того случая пятнадцать лет назад.

В руке торчал катетер для капельницы. Меня невольно передернуло от воспоминаний. Совсем недавно эта рука была прикована цепью. Запах больницы витал вокруг. Я лежала в тонкой медицинской рубашке. Не знаю, с кого ее сняли, но она вся была в пятнах крови, которые с годами не выстирываются. Кто-то так же лежал в ней в этой больнице, истекал кровью, запачкал белоснежную ткань, превратив ее в кусок воспоминаний. А теперь эта ткань на мне. Сколько человек в ней умерло?

- Тебе нужно поесть, Саша, - вид у матери был разбитый. Она не спала несколько ночей. Темные круги под глазами, отеки от слез.

Меня не было всего лишь пять дней. Я думала больше. Заявление о пропаже приняли лишь на третьи сутки. И то, потому что Димка обзвонил все инстанции, когда в полиции отказывали принимать бумажку. Они ссылались на то, что я загуляла и через несколько дней вернусь. Мама прилетела в Москву сразу, как только меня нашли.

Я добралась до магазина, где попросила помощи. Вызвали скорую и доставили меня в ближайшую больницу. Все как в тумане. Медики, обследование, уколы. Затем вереница следователей, допрос, художник, составляющий портрет преступника.

Голова раскалывалась от вопросов и постоянного давления со стороны полиции. Они не могли найти его. Дэн исчез. Когда они приехали по адресу, который я им передала, там уже никого не было. Они спросили, как мне удалось раздобыть адрес склада, где меня держали. Мне пришлось исказить правду. Я заявила, что стащила со стола Дэна. Я описала его внешность художнику, и тот составил фоторобот. И потом меня снова допрашивали.

- Вы знаете, почему вас похитили? – спросил слегка взбитый полицейский. Он сидел на стульчике поодаль от меня и что-то писал.

- Нет. Ну, может, он, то есть похититель, как-то упоминал, что продает фотографии в сети. Это его цель.

Я посчитала плохой идеей рассказывать о Дэне и о связи с девушкой, которая умерла столько лет назад. А уж тем более объяснять им снова, что тогда произошло. Я не представляла, что должна была сказать, мол «Он похитил меня, потому что я убила его сестру»? Я уверена, Виктор убил Дэна. И вся правда останется с ним в могиле.

Где Виктор, я также не знала. И им тоже не сказала о нем. Все это время, по моим словам, он работал в одиночку. Раз за разом, рассказывая детали всего, что произошло, я заменяла образ Виктора на Дэна.

Мама по-прежнему суетилась и пыталась найти, чем заняться. А я просто хотела спать. Впервые за долгое время меня не беспокоил сонный паралич. Когда приходил психотерапевт, я спросила у нее, почему исчезли сны. Она предположила, что стресс мог повлиять и заблокировать ночные кошмары, но предупредила на этот счет, чтобы я не особо расслаблялась. Потому что кошмары могут вернуться. Когда угодно.

***

Спустя неделю мы вернулись домой. А еще через несколько месяцев я смогла остаться одна. Снова переехала в свою квартиру, в свой город. Мое похищение дало огромный резонанс в маленьком городке. И все только б этом и говорили. Пялились на меня, когда я заходила в магазин. Умолкали каждый раз. Иногда я слышала перешептывания, и понимала, что судачили обо мне.

Я почти не выбиралась из дома. Работала удаленно. Отправляла в издательство журнала материалы по почте. И за покупками чаще ходил Дима. Он много мне помогал. Но мы так и ни разу не обсудили с ним то, что со мной произошло. Как и пятнадцать лет назад.

Похищение повлияло на меня так, что я шарахаюсь от каждого шороха. И смотреть в зеркало я тоже не могла.