«Это лучше, чем ничего не чувствовать», — пробормотал я. «Или мне так казалось».
«Ага, и вот теперь тебя вдруг осенило, — сказал Бэйн с ноткой в голосе, которая у менее развитого человека могла бы опуститься до сарказма. — Когда именно ты обрёл желание столь кардинально изменить свою жизнь?»
Меня предупреждали ещё до того, как я начал «Четвёртый день», что мне понадобится история внутри истории. Я ожидал, что Бэйн прорвётся сквозь моё основное прикрытие, пусть и не так легко, и я обдумал и отверг несколько вариантов, прежде чем наконец решить, что ему сказать, в последний момент. Правду – или её версию.
Я очень медленно поднял голову.
«Когда я узнала, что беременна».
Он плавно шагнул вперёд, навис надо мной, и, прежде чем я успела среагировать, его пальцы скользнули по моему лицу, почти нежно задержавшись на опухшей области под глазом. Я вздрогнула, и он схватил меня за подбородок, его хватка была обманчиво лёгкой. Я ни на секунду не поддалась его обману, но отказалась доставить ему удовольствие, попытавшись вырваться, показать, как сильно он меня напугал.
Он пристально посмотрел мне в глаза и обнажил мою душу.
«Вот так», — пробормотал он наконец, — «это было не так уж и трудно, не так ли — этот первый шаг?»
Я смотрел на него так пристально, что в глазах у меня все затуманилось.
Он вздохнул, тихо выдохнув. «Думаю, мы продолжим это позже. Когда у тебя будет немного больше… времени подумать».
Он отпустил меня и вышел в коридор за пределами моей камеры. Я подавила желание потереть кожу там, где он ко мне прикоснулся, но всё ещё чувствовала отпечатки его пальцев. Он кивнул кому-то, кого я не видела, и дверь с тяжёлым лязгом окончательно закрыла его, оставив меня снова во тьме.
Не имея больше гордости, чтобы сдержать их, я почувствовал, как горячие слёзы хлынули по моему лицу. Потому что, как бы мне ни было неприятно это признавать, слова Рэндалла Бейна были…
Абсолютно верно. Годами я позволял гневу вести меня вперёд, диктовать мои мысли и подавлять мои действия. Это неизбежно привело меня к этой точке, словно я искал способ самоуничтожения. Моё время, как всегда, было безупречным.
Снова оставшись один в темноте, я много думал о жизни и смерти.
Но в основном о смерти.
OceanofPDF.com
ГЛАВА ВТОРАЯ
Впервые я увидел калифорнийскую крепость Четвертого Дня в десятикратный бинокль Zeiss с расстояния чуть больше шестисот метров. Я стоял, опираясь на локти, среди пыльных кустов, чувствуя, как накопленное тепло земли медленно разливается по моему телу.
Был полдень в середине января. Все предупреждали меня о возможности простуды, но я только что был в командировке в Лондоне, где было в основном холодно, моросил снег и было ужасно тоскливо. В нынешних безветренных 10 градусах я был словно греющаяся на солнце ящерица.
«Как наша цель?»
Голос Шона, стоявшего у меня за плечом, был тихим, отрывистым. Он говорил, не двигаясь, даже не дрогнув. В нём было какое-то сверхъестественное терпение, делавшее его мастером подобных тайных операций по наблюдению.
Если бы пришлось, он мог бы залечь на несколько дней, наблюдать и ждать.
«Всё ещё на месте», — сказал я. Мы по очереди вели наблюдение, и проще всего было свести наши обрывки разговора к безэмоциональной терминологии.
По крайней мере, так я себе говорил.
Я оглядел пространство перед нами, стараясь двигаться медленно. Мы находились на юге, солнце было позади нас, где двойные линзы бинокля не могли быстро улавливать и отражать свет, и где люди вряд ли будут пристально смотреть на нас, чтобы заметить, насколько мы тщательно скрываемся.
Сам комплекс представлял собой скопление приземистых сборных строений, похожих на вагончики на стройке, сгруппированных вокруг пыльного центрального двора. Я предположил, что это оборонительная планировка, хотя стены зданий, похоже, не выдержали бы даже сильного удара по футбольному мячу, не говоря уже о более мощном оружии.
С одной стороны располагался жилой блок и главное здание с более высокой крышей, которое я принял за какое-то место поклонения.
Помимо этого, не хватало только флагштока, и это могли бы быть казармы.
На протяжении всего периода наших наблюдений на территории комплекса наблюдалась какая-то активность.
Земля не подходила для крупномасштабного земледелия, но вокруг зданий были высажены цитрусовые и авокадовые деревья, разросшиеся веером по кустарникам за ними. Судя по тому, что мы видели, там также шло какое-то ручное окрашивание ткани. Радужные лоскуты ткани были развешаны сушиться, безжизненно развеваясь в неподвижном воздухе.