Она скучная и депрессивная. Даже мать оживала в обществе Гризманна, общалась и выглядела живей, чем она. В Питере у Макеевой не водилось подруг, потому что в них она разочаровалась, отношений не было тоже, и не планировались соответственно.

А у него семья. Он жил…

— Проводить? — поинтересовался Роберт у входа в отделение офтальмологии.

— Я сейчас сама выйду, — покачала головой Полина.

Она не собиралась подпирать больничную дверь и околачиваться в коридоре.

Девушка помогла подняться Татьяне Борисовне на второй этаж и попросила позвонить, когда осмотр закончится.

Роберт расхаживал собранно: голова была опущена вниз, а руки — в карманы пиджака.

Полина шла к нему медленно. Выверенно рассматривала.

Дорогой.

Роберт выглядел дорого и надежно.

Он заметил ее и остановился. Жадно впитывал каждую деталь девушки: от эмоции до цвета лака на ногтях.

Полина подошла близко. Близко настолько, что Гризманн смутился. Растерялся и заметался глазами по ее лицу. Она никогда не находилась к нему так близко.

Ее запах.

Его хотелось ловить руками и набивать им карманы, забрасывать за пазуху и наполнять легкие.

Полина молчала. Но это молчание было какое-то вязкое и глубокое. Словно в ней что-то творилось.

Да или нет?

Да?

Нет?

— Роберт, переспи со мной…

— Что?

— Займись со мной сексом...