– Слушай, я хочу устроить свадьбу. Я хочу жену.

Тыкто, похоже, не разделял моего восторга.

– Зачем тебе свадьба? – изумился он, как будто раздосадованный, что его отвлекли от спора. – Ты можешь взять любую жену, какую захочешь.

– Я знаю. Но им так нужно, – я махнул рукой в сторону, где находилось племя команчей, – да и в моем мире так тоже принято.

– Ты хочешь взять жену из племени Сыхо? – Тыкто вдруг посерьезнел.

– Из племени Чука, – поправил я его. – Да, я хочу взять в жены Лиу.

Похоже, вождь если и предполагал, что Кава когда-нибудь обретет женщину, то свято надеялся, что она будет родом из его племени. Зная, как Тыкто умеет прятать эмоции, я понял, что вождь сильно обиделся.

– Послушай, мы же все братья. Какая разница, из какого племени будет моя жена? Мне она нравится. И, в конце концов, я так решил.

– Чего Гным хочет от Тыкто?

Вождь заговорил о себе в третьем лице, чем еще раз подтвердил мою догадку о горькой обиде. За эти годы я выучил все повадки туземцев, что не раз помогало мне принимать правильные решения во время бесед с ними. Но сейчас не нужно быть Фрейдом, чтобы прочитать написанное на лице дикаря.

– Я хочу твоей поддержки. Для меня это – событие, и без твоей помощи я не смогу устроить праздник.

– Гным всегда может рассчитывать на помощь Тыкто, – сухо сказал вождь и отвернулся, показывая, что разговор окончен.

– Когда отдашь мои штаны?!

Цак, думая, что к нему уже больше не вернутся, испуганно вздрогнул и выронил на прилавок керамический горшок, устроив черепичный звон. Тыкто снова погрузил молодого торговца в практическую конфликтологию.

Я пожал плечами и мечтательно растекся в улыбке. Ничего. Перебесится. Мой праздник он уж точно не испортит. После согласия Лии его теперь ничто не сможет испортить.

Свадьбу я назначил в день ярмарки – через две недели. Можно успеть подготовиться. Ну а пока хорошо бы навестить родителей невесты. Посвататься.

Все эти приготовления и обряды казались мне немного наигранными и оттого еще более забавными. Я ходил по лагерю с глупой улыбкой и собирал обоз подарков, через два дня планируя отправиться к команчам предлагать руку и сердце. Интересно, что я должен говорить? Все-таки Кава... чай, не простой жених.

Несмотря на брачную договоренность с Лией, она не переезжала ко мне. У нее тоже были свои заморочки и традиции, напрочь отсутствовавшие в племени Тыкто или Ыкаты. Но тем лучше. Традиционность дисциплинирует. Я не давил и не форсировал. В конце концов, ждал полтора года – подожду еще пару недель.

Через два дня праздничная процессия с тюками подарков, висевшими на спинах ослов, двинулась в сторону племени Чука. Где-то на середине пути я вдруг понял, что самым расстроенным в этой ситуации будет Валу, и пожалел, что не взял с собой Быка. Кто знает, что придет в голову этому вспыльчивому влюбленному. Мда. Не словить бы копье на волне аффекта. И бронежилет я свой не надел из-за жары. Дела...

Гонец убежал вперед, чтобы известить племя о приходе Кавы. Когда оставалось пройти всего километра три, навстречу нам уже бежали братья Лии. Но радости на лице мальчишек я почему-то не увидел. Они сразу бросились к сестре и что-то быстро залопотали, растирая по щекам слезы. По изменившемуся лицу моей будущей жены я понял: случилось что-то ужасное.

Отца Лии заломал медведь. Бывшие рядом охотники рассказывали, что после получения в подарок от Кавы медного топора, поведение храброго воина стало и вовсе безрассудным. Уже убив однажды этим топором медведя, он, похоже, решил, что оружие придает ему неуязвимость, и вчера поплатился за свою самоуверенность.

Лиа с матерью рыдали в углу пещеры, а я вновь поражался проискам судьбы. Топор был подарен мной и принес смерть обладателю за день до того, как я собирался просить руки его дочери. Конечно, оружие служит лишь одной цели — убивать. И взявший его в руки должен быть готов, что теперь смерть всегда будет с ним по соседству. Но почему именно он? И почему сейчас?

Мне принесли топор с пятнами крови на рукоятке. Толпа людей молча стояла и смотрела на меня, ожидая какого-то решения. Проглотив ком в горле, я обратился к восьмилетнему сыну погибшего:

– Твой отец был храбрый воин и убил много зверей. Этот топор сделал его сильнее, но он не сделал его непобедимым. Здесь следы крови твоего отца, а значит, его дух будет рядом.

Мальчик смотрел на меня ясными глазами, преисполненными доверия. Мне было стыдно, так как я понимал, что своей речью прежде всего пытаюсь выгородить себя, а вовсе не занимаюсь воспитанием пацана.

– Возьми этот топор и стань таким же сильным и храбрым охотником, но помни, что одной храбростью врага не победить.

Пора было заканчивать. Сейчас договорюсь до того, что погибший был глупым и самоуверенным. Торжественно передав оружие в руки ребенка, я поспешил ретироваться.

Оставив родственников хоронить главу семьи, я вновь брел по полю, причесывая руками траву. Уж больно много паршивого лиха связано у меня с команчами. Что ни год, то нервное потрясение. И надо же было случиться этому именно сейчас, когда я только обрел душевное спокойствие и, казалось, нашел свое простое доисторическое счастье.

– Ты издеваешься, да?! – прокричал я в небо, будто ожидая ответа. Облака кучками ваты безмятежно плыли над головой. Птица боролась со свежим летним ветерком. Ответа не было. Похоже, что все-таки издевался. Я вернулся в племя.

О свадьбе не могло быть и речи. Я считал, что месяца через два-три Лиа должна будет отойти от горя, и можно будет снова вернуться к этой теме. Но все оказалось гораздо хуже. По законам команчей девушка, потерявшая отца, должна целый год носить траур, который не допускал брачных отношений. Вот и посватались...

Слоняясь по стойбищу, я зашел в лавку Ахомита. Несмотря на то, что цены в ней устанавливались высокие, оборот явно был лучше, чем в государственном магазине, организованном однокашником Валу. После разговоров выяснилось, что Ахомит подходит к торговле более ответственно, выбирая самый хороший товар для закупки и отказываясь от плохого. Государственный же магазин работал по фиксированным ценам, покупая все подряд, и поэтому часто занимался списанием испорченных продуктов. Люди предпочитали покупать дороже, но качественнее, наполняя карман Ахомита. Придется отправлять неудачливого коммерсанта на стажировку к Цаку. Пусть делится опытом. Благо отсутствие продавца не сильно отразится на снабжении племени.

Когда я пришел к студенту рассказать о своем решении, то застал управляющего магазином сидящим в расстроенных чувствах около корзины с рыбой. Увидев меня, парень вскочил и тотчас же пожаловался, что ему тяжело работать.

– Принесли корзину рыбы, а хорошая – только сверху. Внизу все тухлое. Как я это продам?

Да, тебе бы поучиться на наших рынках, где подбрасывание тухлятины происходит в ту секунду, когда покупатель моргает.

– Ты знаешь того, кто продал рыбу?

– Конечно!

– Идем со мной.

Похоже, пришло время создавать прецедент.

Мы взяли Чука, двоих солдат и отправились на поиски поставщика морепродуктов. Через десять минут он уже был на главной площади, а я громко объявил собравшейся толпе суть провинности.

– Сколько стоила рыба? – спросил я торговца.

– Две руки и две ноги, – понуро ответил тот.

– Верни!

Двадцать чатлов перекочевали в карман хозяина магазина.

– За обман при торговле на двадцать монет – наказание двадцать ударов!

Я огляделся, чтобы понять, чем следует отходить преступные телеса. Плетей изобретено не было, розги тоже отсутствовали. Взгляд упал на посох одного из воинов, стоящего среди зевак.

Позаимствовав палку, я выдал ее Чуку с просьбой исполнить наказание посредством ударов по спине. Под крики осужденного я размышлял, что вместе с введением денег непременно должен появиться свод законов. Нарушивший правило должен знать, чем ему это грозит. Штраф, удары или даже смерть. Похоже, меня ждала творческая работка не на один день.