Лена остановилась около нелепо высокой лестницы, ведущей к входу в ее магазин, и борясь с желанием убежать, все глубже и глубже закапывала свою гордость, куда-то в недра нужды. Девчонка сделала, уже столь привычный, едва заметный, но глубокий вдох, и поднялась.

***

Дорога домой была, пожалуй, самой любимой частью дня. Уже можно было не спешить как утром, когда идешь на саму работу, да и дома все равно ничего хорошего не ждет. А приятная, летняя погода, позволяла подольше побыть на улице. Хотя в этот день, девушке, все же, не получилось полностью насладиться своим любимым моментом. К ним в гости приезжают очередные знакомые матери. По правде, Лена уже даже не помнила кто именно, вроде какой-то Леня с женой. А кто он и кто она, значения для девушки не было никакого. Все что та к ним испытывала, это уже заочную неприязнь. Ведь вместо того, чтобы заглядывать в окна, на уже знакомых котов, лежащих на подоконниках, вместо прогулочных фантазий, ей придется садиться на трамвай и мчаться, мчаться домой, чтобы еще и там поработать презренной прислугой у вечно недовольных хозяев.

Конечно же, так и было. Лена широким шагом поспешила к остановке, и дождавшись переполненного трамвая, влезла в него буквально на последнюю ступеньку, невольно радуясь хотя бы тому, что не пришлось долго ждать.

Ее дом находился довольно близко от трамвайной остановки, что, словно киношная декорация, была небрежно выкрашена в броско красный цвет, маяком утопающим в серой жиже. Старым и угрюмым был тот дом, как впрочем, и вся жизнь внутри него. Облезшие подъезды, обтертые стены, побитые лестницы и вонь. Она, словно визитная карточка всего забытого района, или даже скорее его граница, черта, пробегающая от одной жизни к другой, пересекая которую, унылые люди возвращались из пестрого мира вокруг, в свой медленно разлагающийся омут. Сломанные, серые пустышки. Кто-то из них шел молча, а кто-то уже навеселе, но и те и другие, даже не пытаются делать вид, что мучаются, или хотя бы желают что-либо изменить. И в этот колорит, что Лена вынуждена называть домом, ей приходится возвращаться каждый день.

Все фантазии, вся радость и весь позитив остались за дверью подъезда, а внутри Лену встретила та самая, уже привычная вонь. Смесь сигаретного дыма, мочи и еще черт знает чего, летала некой аурой, и словно разумное существо, даже казалось, радовалось встречи, и всячески обвивало долгожданного визитера. Девушка на секунду остановилась, собирая мысли в пучок, тяжело вздохнула, и убрав обреченность с лица, надела свою обычную, безэмоциональную маску, словно из мертвого белого латекса.

Спустя короткое мгновение акклиматизации, девушка открыла увесистым ключом зашарпанную, черную, как само сердце хозяев, дверь квартиры. Гости были уже на месте, но на счастье только вошли, и еще даже не прошли дальше коридора. Ничего неожиданного девушка в них не увидела. Леня сильно напоминал отца: такой же худой и длинный, с проступающими следами хронического алкоголизма на лице, небритый и растрепанный. Его жена, имя которой Лена моментально забыла, едва услышав, была низкого роста, с избыточным весом, толще, пожалуй, даже Раисы, хотя та была далеко не из просто пухлых. Так же в глаза бросался парик, ну или чрезмерно покрытые лаком светлые волосы. Они выглядели как у куклы, причем дешевой.

На Лену они кинули беглый взгляд, и только женщина едва кивнула головой приветствие. На что девушка ответила тем же, и воспользовавшись моментом, быстро сняв босоножки, скользнула к себе в комнату. Ведь ее ждало оформление стола.

К слову, комната Лены была похожа больше на склад или подсобку. Лишь весящее на стене зеркало, пару выцветших плакатов и небольшая тумбочка с косметикой, намекали на то, что тут живет молодая девчонка. Все остальное было гармонично с атмосферой в доме. Старые, пожелтевшие обои, один высокий, но узкий шкаф, да и диван, правда, довольно новый. На нем-то и лежала единственная «роскошь» хозяйки комнаты. Старенький, но вполне рабочий планшет, являющийся единственным другом, дарящий монотонными, длинными вечерами прекрасный мир книг и фильмов, но, а соседи, щедро снабжали девчонку интернетом через стену, не подозревая того.

Впопыхах переодевшись, и сходив в ванную, Лена вышла на кухню. Там она поставила кастрюли греться на плиту, и быстро стала раскладывать по тарелкам, уже заготовленные ею же с утра, холодные закуски. Затем, собрав тарелки в стопку, девчонка захватила сразу несколько бутылок вина, и словно опытная официантка, вышла к гостям и родителям, в зал.

Все они сидели в большой, но темной комнате, с почерневшими по углам от сырости и плесени, обоями, потресканными желтым потолком и не менее уставшим линолеумом. Комната по совместительству была и залом для приема гостей, и одновременно являлась спальней родителей. Посередине уже был выдвинут и накрыт, застиранной скатертью, лакированный стол, с расставленными вокруг него, пугающе шаткими стульями. Гости, с фальшивой робостью, расселись по одну сторону стола, когда как родители уже сидели с другой, прямо на диване. Отец выхватил из Лениных рук бутылку вина, и сразу принялся ее открывать, а мать, тем временем, уговаривала бабушку, что как диковинку усадили во главе стола, рассказать гостям свою знаменитую историю. Бабушка недовольно и запугано бегала глазами, но так и не найдя поддержки, согласилась. Тогда, немного подождав, когда Лена и Александр сядут, грустно вздохнула и приступила.