— Нет. Но у Артема много.

— Он не знает, что ты встречаешься со мной?

— Нет. И не должен узнать, ему это не понравится.

Она что, боится задеть его чувства или боится за себя от его реакции? Пробуждаются давно забытые инстинкты, я с детства ее защищал, со мной она ничего не боялась. Да и вообще мало что Полину могло напугать.

— Почему ему это не понравится? У тебя не может быть личных дел? — неосознанно сжимаю кулаки под столом. Еще минута про этого Артема — и меня разорвет на части.

— Очевидно, что ты не просто личное дело, и Артем переживает за мое здоровье и равновесие. И я тоже.

Равновесие? Мне хочется фыркнуть. Та девушка, которую я знаю и помню, меньше всего переживала за равновесие. Полина была ураганом в прямом смысле.

— Но ты все равно пришла.

— Да, мне нужно было, — она обнимает себя руками, смотрит из-под ресниц. — Учитывая, что со мной произошло, я должна была поговорить с тобой.

Перестаю дышать. В мыслях вертится самое худшее, но я стараюсь принять все, что она скажет.

— Что с тобой произошло? — вопрос в лоб. Гадать больше нет смысла. Девушка передо мной до боли знакомая, но совершенно чужая.

Полина сглатывает и опускает глаза на поверхность стола.

— Почти три года назад со мной произошел несчастный случай. Недалеко отсюда, в горах, было наводнение, очень сильно пострадала местность и сотни людей погибло. Я чудом осталась жива, но…

— Но что? — не знаю, как этот вопрос вырывается из моего горла. Меня бросает резко в жар, а затем — в холод. Сердце стучит где-то в горле.

Она не бросала меня… Она не скрывалась все эти годы… Я был прав…

— Я перенесла несколько операций, у меня была тяжелая травма головы и я… — она откашливается, кончиками пальцев проходится по шее, словно воспоминания даются с огромным трудом. — У меня амнезия, Филипп. Я не помню ничего, что было до аварии. Совсем ничего.

Закрыв глаза, я улыбаюсь про себя. Это просто, блять, абсурд. Как такое возможно? Я думал, такое только в мыльных операх бывает, когда человек лежит сто серий подряд в коме, а затем, очнувшись не может вспомнить, кто эти люди рядом с ним. Такое не может быть в реальной жизни, особенно — в век технологий и прогресса. Но наблюдая, как сжимается хрупкое тело моей девушки, которая, никогда не была худышкой, я верю каждому ее слову. Только вопросов в моей голове становится на порядок больше.

Полина/Диана

Он красивый. Не в привычном смысле, на обложку журнала его вряд ли возьмут, но что-то в Филиппе есть такого, что невозможно отвести взгляд. Мне страшно, что я об этом думаю и страшно, что испытываю смешанные чувства, находясь рядом с ним.

— Прости, я… — он откашливается, смотрит по сторонам, переваривая мои слова. — Я не понимаю, как так получилось…

Обычно люди реагируют по-разному на мою амнезию, но в основном я вижу в их глазах сочувствие. А здесь все в точности наоборот. Филипп в растерянности, он ведет внутреннюю борьбу с чем-то, что-то думает, пытается понять. Мне сразу становится ясно, что он не просто был моим знакомым в прошлой жизни, нас, судя по всему, связывали какие-то отношения, но выкладывать карты на стол он не спешит.

— Никто не понимает, но мой последний доктор говорит, что такое бывает. Редко, но бывает.

Я общалась со многими, у кого была амнезия, но никого нет с похожими симптомами. В основном это частичная потеря памяти, или до какого-то страшного или значимого эпизода, а у меня — пустота. Будто я в пробирке находилась, а три года назад меня оттуда выпустили. Один сплошной пробел там, где должны быть воспоминания.

— Ты не помнишь ни детства, ни юности… ничего? — с тревогой в голосе спрашивает он.

Всего на мгновение задумываюсь, не зная, что ему ответить. Должна ли я этому незнакомцу говорить о своих секретах, ведь о них даже Артем не знает? Но мой парень на сегодняшний день самый близкий для меня человек, а Филиппа я вижу второй раз в жизни и не знаю, чем все закончится, но чувствую, что могу ему открыться. Вот это очень странно.

— Я помню море… — закрываю глаза, мысленно возвращаясь в тот момент. — Волны. Солнечный день. Кричат чайки… Я вспоминаю только местность, знаешь, как картинка в кино. Но, по внутренним ощущениям, я была в тот момент счастлива. Правда, никого не вижу перед собой и даже не знаю, сколько мне лет в этом отрезке. Может, это вообще не про меня? Может, мой мозг так шутит надо мной?