- Юль, - слышу низкий, густой баритон. Обладатель такого обязан быть просто красавчиком!

Распугав голубей, я спешу обернуться. И… понимаю, что он никому ничего не обязан.

Передо мной стоит парень. Мужчина. Ростом чуть выше меня. Не намного! Волосы цвета… Я даже не знаю, какого? Что-то среднее, между «шатен» и «брюнет». Одет он вполне заурядно. Наверное, я ожидала чего-то такого, навроде потрёпанных джинсов, косухи, гитары через плечо?

Телосложение тоже обычное. Вот, если бы мне поручили описать его внешность, то слово «обычный» могло фигурировать чаще всего. Он обычный! И даже лицо без особых примет. Нос как нос. Губы как губы. Гладко выбрит. Спасибо на том!

И глаза бледно-серого цвета. Бесцветные, проще сказать. Неудивительно, что я не запомнила внешность. Тут, собственно, и нечего помнить.

«Ткачёва, уймись! Главное, чтобы человек был хороший», - говорю я себе. Прописная истина действует. Особенно, если припомнить, что с красавчиком я прообщалась семь лет. Толку-то?

- Паша? – давлю из себя, улыбаюсь.

Он улыбается тоже, обнаружив один кривой зуб. Мысленно я заставляю себя не смотреть ему в рот. В переносицу! Вот куда нужно смотреть. Тем более что она у него – будь здоров…

- Давно ждёшь?

- Нет, только пришла.

- Прогуляемся? – кивает на сквер.

- С радостью, - я опять улыбаюсь.

- В клубе было темно, я не разглядел до конца. Ты такая красивая, - говорит он.

- Спасибо, - смущаюсь.

Невольно смотрю на его странный профиль. «Как бык по дороге нассал», - сказала бы мама. А тёть Люба ответила ей: «С лица воды не пить». Ну, подумаешь, нос плосковат? А надбровные дуги такие… что в пору бодаться!

Помимо желания, я вспоминаю отточенный Савушкин профиль. Средоточие черт, идеальных настолько, что даже не верилось в то, что он настоящий, живой. Вот от такого родятся красивые дети! Если бы он захотел…

- А где твоя гитара? – интересуюсь.

- Дома, - Паша идёт, сунув руки в карманы, и смотрит искоса. Любуется. Мне это льстит, - Не таскать же её с собой.

- Ну, да, - я смеюсь.

- Я в группе играю по выходным, а днём на фабрике мебельной.

- Вот это контраст! - я удивляюсь.

- Да, на музыке много не заработаешь. Это скорей для души.

Мы гуляем по скверу, пока мне хватает терпения. Мокрый снег липнет к обуви. Да и видимость так себе! Я надеюсь, что он пригласит меня в кафе. Коих огромное множество возле. Но Павел бросает, взглянув на часы:

- Может ко мне на чаёк? Я тут рядом живу.

«Ни фига себе», - думаю я. Он считает, что я, покорённая этой прогулкой, отдамся ему в первый день?

Словно почувствовав мой негативный настрой, он говорит:

- Юль, ты не бойся меня! Я вообще без намёков. Напою тебя чаем, сыграю тебе.

Его взгляд загорается. Даже глаза обретают какой-то оттенок. Так вот оно что? Его козырь – гитара! Оставленный дома, так и манит вернуться назад.

- Ну, сыграй, - пожимаю плечами.

Вот от чего далёк Ромик, так это от музыки. Никогда ни на чём не играл! Только на резинке от трусов. Перед тем, как их сбросить…

Дом, и правда, поблизости. Паша меня пропускает в квартиру, открыв деревянную дверь. Внутри много дерева! Мебель - из светлого, кухня - из тёмного. Всё как-то просто, без лишней фантазии. И в то же время, всё есть.

Замечаю, что в коридоре нет обуви, кроме мужской. И вешалка полупустая.

- Живу один, потому не особо шикую, - предвосхищая расспросы, произносит хозяин.

- Мне нравится, очень уютно, - я трогаю полочку, куда положила берет. Рядом зеркало в большой деревянной раме.

- В основном это мебель с работы. Беру по дешёвке, - объясняет, смахнув с полки пыль.

«С худой овцы…», - собираюсь сказать, но молчу. Что, если овца не худая?

- Так ты эту мебель сам делаешь? – интересуюсь взамен.

- Ну, как сам, - пожимает плечами, - Стою у станка.

Мы проходим на кухню.

- Садись, щас чаёк приготовлю.

- Спасибо, - говорю, наблюдаю, как он суетится.

Хозяйственный! Замечаю, тарелки помыты. И стол без намёка на грязь. У Ромика дома был вечный бардак, пока я не въехала. Вспоминаю, как он оставлял мне посуду. Говоря:

- Юлёк, ты ведь лучше помоешь? А я не умею, как ты.

«Я ведь женщина, а не посудомойка», - нужно было сказать. Но я мыла! Ведь знала, что Савушкин после похвалит меня. Обнимет и скажет:

- Моя ж ты чистюля!

Мы долго пьём чай и болтаем о разном. Работа, родители, хобби. Лишь одного не касаемся. Темы любви! Так и тянет спросить, почему он один? В 35 лет не женился и не был? Но молчу. Не хочу отвечать на вопрос: «Почему я не замужем?». Почему, почему? Потому!

- Ты обещал мне сыграть, - решаю напомнить.

А Паша, как ждал.

- Я сейчас, - подскочив, он идёт за гитарой.

Приносит, садится:

- Я ещё и пою.