-Двадцать три.

Посмотрел на нее более внимательно. Так и не скажешь, на вид лет семнадцать. Хотя, как говорила моя бабка: «Маленькая собачка - до старости щенок».

-Работаете?

-Фрилансер.

-В какой области.

-Художник.

-Тогда вопрос: «Почему бутылкой с растворителем?», отпадает сам собой, - бормочу подытоживая. – Отчим живет с вами.

-Нет.

-Ну и как все тогда произошло?

Молчит. Что скрывает?

-Александра, простите уж, что без отчества, так проще, мне необходимо знать нюансы, чтобы представить картину происшествия. Надо же как-то вам помочь.

-Надо или вы хотите мне помочь? – Опять этот пытливый взгляд, который как бы читает меня на раз-два.

-Есть какая-то существенная разница? – устало интересуюсь.

-Есть. Надо и мусор каждый день выносить, но не каждый это делает. А когда хочешь помочь человеку, то наизнанку вывернешься, но сделаешь.

Думаю, что ответить. Сказать правду, так она ей точно не понравится, потому что мне параллельно на все эти заумные формулировки. Но и обидеть не хочу, уж не знаю почему.

-В том-то и дело… что вам все равно.

-Давайте смотреть реально на вещи, я вижу вас в первый и может в последний раз. Если я буду постоянно проникаться во все слезные истории всех своих подзащитных, то инфаркт мне обеспечен в очень раннем возрасте.

-Тоже верно. – Подтверждает Александра. Красивое имя, ей идет, добавляя какой-то дерзости. - Но вы здесь, как инородный предмет, который оказался в несвойственной для него обстановке. И в общем-то вам плевать.

-Что вы хотите услышать от меня? – Задаю вопрос не ожидая ответа. - Давайте по сути дела. – Мне только доморощенного психолога не хватало.

-А в этом-то и суть… что никому нет никакого дела… Отчиму все равно как живу я, ему нужны были только деньги, которые отправляет мать. Денег не оказалось, поэтому в ход пошла грубая сила. А потом планы поменялись… - тут она принялась опять жевать свою губу. Видно, говорить дальше не очень приятно.

-Он пытался приставать?

-Ну почему же пытался…

-Это было впервые?

-Вот, чтобы прямо так, то да… До сегодняшнего дня мне удавалось выставить его из своей квартиры.

-А мать? Как она на это реагирует?

-Никак. Мать уже несколько лет скитается по миру в роли вольного художника. Изредка отправляет деньги на оплату коммунальных, на которые почему-то ежемесячно претендует ее законный супруг.

-Почему вы не обращались в полицию?

Вопрос остался без ответа. Лишь пожала плечами.

-Возвращаемся в начало нашего разговора… - эти танцы с бубном меня утомили, пора заканчивать, - снимай, Саша, толстовку.

Долго смотрит. Вижу, что внутри борется сама с собой, что-то обдумывая и взвешивая.

-Ты там что, голая? – Делаю предположение.

Отрицательно качает головой.

-Ну, тогда бодрее. Скоро придет следователь.

Упоминание о следователе привело ее в чувства. Саша резко встает. Скидывает капюшон толстовки, снимает бейсболку, от чего рассыпаются по плечам длинные волосы шоколадного оттенка с выбеленными концами, а потом хватает двумя руками края толстовки и тянет вверх, открывая обзор на тонкую талию, плоский живот и довольно-таки приличного размера грудь. Кинула ее на стол. Всем своим видом она показывает, как ей неприятна вся эта ситуация, сцепила зубы и смотрит с вызовом.

Под толстовкой оказался спортивный топ.

Поднимаюсь и подхожу к ней.

Беру ее руки в свои и поворачиваю так, чтоб были видны вены. Чисто. Но вот только все руки в синяках, как будто кто-то хватал за руки. Причем синяки все разных цветов. Есть уже и желтые…

Откидываю ее волосы, открывая плечи. Та же история. А на шее вообще четкие отпечатки пальцев, как будто душили.

-М-да… - сажусь на свое место.

-Можно одеться?

-Одевайся.

Пока она быстрыми и резкими движениями натягивает на себя толстовку, достаю из своей папки лист бумаги, кладу перед ней и подаю ручку.