Мне нужны эти минуты уединения, до того момента, пока мы не отгородимся от мира салоном авто, чтобы разложить все по полочкам.

Иду не к лифту, а выбираю путь по лестнице. Да, тринадцатый этаж не самый близкий к земле, но быстро перебирая ногами по ступенькам, а иногда и перескакивая через несколько, я четко понимаю, что стало причиной серой старости, опустившейся туманом на молодого и симпатичного парня.

Выскакиваю на улицу и прохладный ветер подхватывает мои распущенные волосы и трепет в разные стороны. Это немного помогает. Снижает градус внутри. Я думала, что пережила свою личную маленькую трагедию и приняла себя такой, какая есть, а по факту – обманулась.

Мне надо привести себя в норму. Платон не должен видеть мою грусть. У него и так в жизни мало радости, и грузить его своими взрослыми проблемами совсем не стоит.

Подхожу к машине. Прислоняюсь к ней спиной и погружаюсь в пустоту. Здесь просто. Ровно, без эмоций, надрыва чувств… Можно быть самой собой, или найти свое потерянное «Я».

Щелчок, сигнализация в машине отключена. Не решаюсь смотреть на Валеру, просто открываю дверь и сажусь. Плавное движение машины стабилизирует внутренние показатели.

Я в норме.

-Может что-то надо купить другим детям? – спрашивает с того ни с сего Валера.

-Уу… - не сразу понимаю, о чем он.

-Ну, другим детям, говорю, может что-то купить? Ведь мы заберем Платона, а они будут грустить или даже завидовать.

-У них сегодня праздник, я так подобрала время, чтобы незаметно его умыкнуть. Там какие-то меценаты… решили обратить внимание на детей. У них будут и аниматоры, и сладкий стол, и подарки… Ты, если решишь чем-то помочь, лучше обговори все с заведующей, чтобы было уместно, по надобности и вообще…

-Я понял. – Немного помолчав, Валера спрашивает, - А почему именно Платон? Не совсем маленьким ребенок, не девочка, а он?

-Просто мне с ним легко и просто, будто знакомы сто лет. Да и похож он сильно на моего папу… Я очень похожа на бабулю, даже фамилию ношу ее. У матери ведь фамилия ее отца, Парипович.

-А почему твой отец не настоял на том, чтобы тебя записали на его фамилию?

-Потому, что бабушку он боялся, и не мог даже рот открыть в ее присутствии. Она так себя поставила… несла себя с таким пафосом и напускным величием, что ей могла позавидовать даже королева Елизавета. Поэтому папа в ее присутствии всегда тушевался и превращался в типичного подкаблучника и рохлю…

-Я смотрю, у вас еще та семейка.

-Ага, семейка Адамсов. Только бегающей руки не хватает и Франкенштейна.

К концу поездки мы все же смогли сделать вид, что ничего не произошло.

Вот, что значит воспитанные люди… Даже когда у тебя на душе скребут кошки, ты держишь лицо.