— Вы? — удивилась я.

Старушка кивнула и, вытянув костлявую руку вперед, сказала:

— Он во-о-он там, между чайным музеем и рынком.

Я посмотрела в направлении, куда показывала старушка, и разочарованно заметила:

— Там ничего нет, я только недавно проходила мимо и…

— Он там, — уверенно произнесла пожилая женщина. — Ты просто плохо смотрела.

— Я поняла, спасибо, — вежливо сказала я. Меня учили не спорить со старшими и во всем с ними соглашаться.

Встав, я поклонилась старушке и пошла дальше, искать несуществующий, кажется, бар.

— Не туда идешь! — крикнула мне старушка. — Бар в противоположном направлении.

— Да, но… — Я повернулась и замолчала. На лавке уже никого не было.

Я начла озираться по сторонам, но знакомой старушки нигде не было.

— Не могла же она раствориться в воздухе или так быстро убежать? — пробормотала я, почесывая затылок.

На глаза мне попались огромные часы над витриной антикварного магазина, и я с ужасом поняла, что с момента моего превращения прошло почти два часа, а я все еще не достигла цели.

Тихо выругавшись, я поспешила в направлении, которое мне указала бабушка. Возможно, она была права, и я действительно упустила нужный мне бар. Однако если нет, то мне придется вернуться домой и попытать счастье в следующий раз, ведь я не знаю, сколько еще могу находиться в человеческом облике.

Стараясь не упустить из виду ни одно название, я неспешно шла по оживленной улице. Вот тот самый музей чая, а дальше виднеется рынок. Однако между ними только переулок, а в нем не ничего, кроме мусорных баков и…

Резко остановившись, я вперила удивленный взгляд на неоновую вывеску, которая горела в полумраке переулка и зазывала внимательных прохожих в бар «Моран».

— Неужели, — пробормотала я, и, чуть ли не подпрыгивая, ринулась в переулок.

Поднявшись по резному крыльцу, я потянула на себя деревянную дверь, на которой висела небольшая табличка с названием заведения. Мелодично звякнул колокольчик, возвещая сотрудником о моем приходе. Тихий звук голосов и насыщенный запах кофе окутали меня с ног до головы.

Помещение бара занимало совмещенных вместе этажа — цокольного и первого, так что, стоя у входа, я взирала на посетителей с высоты. А посетителей было совсем немного: ворковавшая за дальним столиком парочка, неряшливого вида мужчина, одиноко сидящий через два столика от них, и, к моему удивлению, двое детей, увлеченно рисующих в альбомах цветными карандашами.

Чуть дальше от столиков располагалась барная стойка, за которой сидела уже знакомая мне старушка в цветастых брюках. В ее руке был бокал с вином, а рядом стояла тарелка с сырной нарезкой. Завидев меня, она махнула рукой и, улыбнувшись, крикнула:

— Проходи скорее, деточка!

Я помахала ей в ответ и принялась спускаться по лестнице, думая о том, как старушка успела прийти сюда вперед меня, да еще и заказать вино с сыром.

— Здравствуйте еще раз, — поклонилась я пожилой женщине.

— Вот видишь! Я же сказала, что ты прошла мимо бара, а ты мне не поверила, — по доброму упрекнула меня старушка.

Мне стало немного неловко за то, что я не восприняла ее слова всерьез и поспешила извиниться.

— Бывает, — отмахнулась она и добавила: — Присоединяйся ко мне. Любишь вино?

Я мотнула головой и забралась на высокий барный стул.

— А что любишь?

— Кофе, — сказала я.

Словно из ниоткуда передо мной вырос бармен и спросил:

— Какой кофе предпочитаете?

Я удивленно уставилась на бармена, который, хоть и был молодым и симпатичным, выглядел старомодно: на черных слегка вьющихся волосах сидела коричневая кепка с небольшим козырьком, поверх белой рубашки была надет жилет в тон кепке. Из-за барной стойки я не видела его брюк, но готова была поклясться, что они были темно-кричными и широкими, как носили в двадцатые годы прошлого века.

— Капучино. Без сахара, пожалуйста.

Бармен, который выглядел как житель оккупированного японцами Чосона, склонил голову на бок и с интересом посмотрел на меня.