И снова были напрасные поиски, и снова в каморе гасли свечи и опадал огонь лампы. И снова на дверь повесили замок. Это повторялось еще два или три раза. Пока ключ не потеряли.
— Возможно, ключ потеряли нарочно, — предположил я.
— Что ж, очень на то похоже, — усмехнулась Хельга, сгорбившись над разложенными на рогоже перьями, словно Фрау Холле, колдующая снежное облако.
И тут вмешалась молчаливая Юта.
— Это еще не все, — заявила она. — Эта камора еще и жрет людей!
Хельга опять принялась спорить.
— Что ты несешь, Юта, сказано же — люди там пропадали бесследно, что с ними стало, никто так и не узнал!
И тут Юта выпалила:
— Я сама видела!
— Что ты видела? — спросили мы в один голос.
— Видела, как сгинул Пьяница Ханс, — отвечала Юта.
Надобно сказать, Пьяница Ханс, конюх, исчез почти год назад, как раз накануне дня Сретения Господня.
— Припозднилась я в тот вечер, вот и увидела… это. Я была в прачечной, возилась с бельем, и услышала, как он идет по коридору, как всегда навеселе. И вдруг остановился да как начнет кому-то грозить — что, мол, смотришь, что пялишься, да я тебя… Я выглянула, а он стоит перед запертой дверью и на кого-то бранится. И тут — я могу поклясться на Библии, что не вру! — дверь как распахнется! И тут же захлопнулась. И Ханса — как ни бывало! А из-под двери лужа растеклась красная. Хотя постойте, не буду врать насчет лужи. В тот миг я бежать кинулась, аж пятки засверкали — а кто б не кинулся? А утром ее уж не было.
Я, сидя на своей скамеечке, невольно подобрал под себя ноги, так неуютно и холодно мне вдруг стало. Хельга лишь потрясенно качала головою, и рогатая тень от ее чепца кривлялась на стене за ее спиною, как выходец из преисподней.
Знаю, услышь она подобную историю от кого другого, непременно прошлась бы по поводу того, много ль перед тем выпил рассказчик. Но Юта в рот не брала горячительного, даже в праздник. Она вообще праздники не жаловала, мрачна была и угрюма.
— Запертая дверь распахнулась? — пробормотала Хельга.
— Да, именно, так что, не советую к ней подходить без нужды. Оно, небось, сидит там, в засаде, и ждет…
— Что? — снова в один голос спросили мы с Хельгой.
— Что бы там ни было, — криво усмехнулась Юта. И вновь погрузилась в молчание.
— Но почему ты никому не сказала?
— Даже ты мне не веришь, — вздохнула Юта. — Что тут говорить об остальных?
Выходит, подумал я, ни одна живая душа в замке не знает того, что знаем мы трое. Юта рассказала про Ханса только нам с Хельгой. А мы не рассказали никому. Но свою привычку заглядывать в замочную скважину я после того вечера оставил. И мимо таинственной двери старался вовсе не ходить. Но пару лет спустя произошло одно событие. Уж не знаю, что нашло на моего дядюшку, но только велел он сбить ржавый замок и открыть старую кладовую.Меня терзал страх, признаюсь в этом, но сильнее страха оказалось любопытство, так что, я был при том, как открывали дверь.
Когда замок с грохотом упал, и дверь отворилась, мы увидели за ней… старинную кирпичную кладку. Там не было никакой каморы.Неизвестно, что чаял найти там мой родственник. Но только почему-то он смертельно побледнел. И велел запереть дверь и привесить новый замок, ключ от которого унес с собой.
Я не мог понять, что случилось, а спрашивать не решился.До сей поры я не знаю, что его так напугало.
Прошли годы. Нет больше среди живых моего родственника и благодетеля, давно уж нет старой Хельги, а между мной и старым шлоссом пролегли мили и мили. Мне неизвестна судьба того ключа, что забрал некогда дядюшка, но иногда я думаю: что если бы он попал в мои руки? Отважился бы я вновь открыть дверь из темного дуба?