Не удалось. Хуже того, он даже не понял, как Стелла сумела вывернуться. Это, впрочем, Рейфуса не остановило: он собирался повторить попытку.
- Лучше не надо, - улыбнулась колдунья с расстояния трех шагов. - Попробуешь еще раз - пожалеешь.
Вопреки словам Стелла смотрела горячо, совсем недвусмысленно. Рейфус, по крайней мере, так был в этом уверен. Поэтому предупреждению, конечно, не внял.
И тут его сковал острый ужас. Странное, незнакомое чувство. Как будто и озеро, и остров, и само небо вдруг стали огромными, страшными, стиснули его со всех сторон. Ему пришлось остановиться. А когда чувство ушло, Стеллы не было и следа.
Рейфус выругался, а после вернулся в лагерь, пообещав себе отыграться. Стоило только получше спланировать - как.
В тот день он внимательно следил за шатром и, когда стемнело, по-осеннему рано, продолжил свое наблюдение. Перед входом висели на цепях лампы, и ветер качал их: туда-сюда, размашисто, рвано, - то и дело грозясь загасить. Но, хотя опять пошел дождь, пламя не гасло.
Свет плескался снаружи, однако внутрь не проникал. Уже заполночь лампы погасли сами собой. Снаружи остался гореть костер, но находился он поотдаль. Шатер колдуньи стоял на краю лагеря, тихий и темный. А потом вдруг озарился сбоку легким сиянием.
Стелла, которой, как и всегда вечером, натаскали воды, совершила перед сном омовение. Медленно, с чувством: ей действительно нравилось мыться. Возможно, она знала, что на нее смотрят. Возможно, знала очень хорошо. Рейфус так был совершенно уверен, что слышал смех.
Сияние вскоре угасло, уведя с собой тени на стене шатра, но, хотя до его дежурства оставалось еще три часа, Рейфус - о нет, Рейфус не спал. Чутье подсказывало ему, что задуманное осуществить не удастся, но искушение оказалось чересчур велико. Гордость его была попрана, и он жаждал расправы.
Так и вышло, что именно Рейфус первым заметил шары в небе. Они рождались, под скорбный звук то ли рога, то ли трембиты, в теле далекого холма, на котором разбили лагерь беглецы, и тянулись сквозь темноту прочь. А потом медленно гасли.
Хотя больше не происходило как будто бы ничего, новость всполошила лагерь. Стелла спешно зажгла в шатре огни и сказала никому ни под каким предлогом ее не беспокоить. Огни продолжали гореть до рассвета. Наутро она позвала к себе Кабиана Фаро и рассказала, что удалось узнать.
Шары были работой вражеского колдуна - хотя в этом-то, конечно, никто уже не сомневался. Оказалось, спешка заставила королевскую фаворитку разрешиться от бремени прежде срока. Поэтому-то беглецы и остановились. Но - еще одна новость - вражеский колдун выбрал для стоянки совсем не простое место и хотел дать преследователям бой. Больше того: он уже начал обряд, с помощью которого собирался пробудить духов, дремавших в недрах холма.
Кабиан Фаро решил, что они должны успеть ударить первыми. А Стелла, в свою очередь, бралась доставить отряд на другой берег.
Во время давешней прогулки она не нашла ничего похожего на мост: только совсем старые камни, глубоко на дне Иссы. Вокруг и правда лежали крайне пустынные земли. Прошло лет сто, не меньше, с тех пор, как там была переправа. И все-таки Стелла обещала оживить ненадолго истлевшую память, чтобы на пару минут мост встал, как настоящий, и отряд смог пройти.
Это было исключительно сложной задачей - воззвать к памяти настолько древней, воскресить мост, когда от него не осталось совсем ничего. Поэтому все, что могло потребоваться во время сражения, Стелла решила заготовить заранее.
- Эти штуки сработают, даже если я вдруг умру, - мрачно пообещала она.
Ненадолго предчувствие битвы захватило наемников, затмило оно все и для Рейфуса. В те первые часы он совсем не думал о Стелле. Она снова стала просто инструментом, еще одним оружием в распоряжении их отряда. Рейфус глядел на холм вдалеке и прикидывал, как на него будет лучше подняться.
Однако сразу выйти отряд не мог. И хоть следующей ночью в небе тоже виднелись странные шары зеленого света: огромные, призрачные, как будто больные, это уже не могло отвратить Рейфуса от мыслей о Стелле.
Мысли оказывали на него воздействие предельно губительное. Дело было не во внешности колдуньи: шлюхи попадались не сильно страшней. Не говоря уже об одной удивительной красоты девушке, - белокурой, нежной, с глазами цвета весенней зелени, - которую Рейфус повесил как-то за растрепавшиеся косы посреди очередной разоренной деревни. Перед этим убив, - но, конечно, не только.
Дело было в недоступности искушения. С таким раскладом Рейфус столкнулся в первый в своей жизни раз.
Стелла явно думала о нем меньше. И все-таки не забывала. Возможно, ей льстило раскаленное острие внимания, направленного на нее, - внимания молчаливого, но выразительного. А может, оно кипятило ей кровь. В любом случае она часто глядела в ответ.
К похоти Рейфуса, впрочем, добавлялось все больше ненависти. Ведь колдунья вела игру, правила которой оказались абсолютно для него недоступны. Ненависти он успешно находил применение в тренировочных боях, которые быстро переставали походить на тренировочные.
- Эй, расходитесь, - приказал наблюдавший за очередным таким поединком Кабиан Фаро. Противник Рейфуса с облегчением подчинился и, прихрамывая, отошел.