«Нам было любопытно, вот и все», — защищаясь, сказал Хорлок.
«Если бы вы проявили любопытство во время поездки на поезде, убийство могло бы и не произойти. Почему никто из вас не ехал именно в этом вагоне?»
«Мы никогда не ожидали неприятностей в первом и втором классе. По крайней мере, не по дороге сюда. На обратном пути все будет по-другому», — предупредил Хорлок. «Наверняка найдутся пьяные идиоты с билетами третьего класса, которые попытаются с комфортом вернуться в Лондон».
«Никто не может пользоваться этой каретой», — с тревогой сказал Голуэй. «Нельзя, чтобы там лежал труп. Я имею в виду, это нежелательно».
«Тело отправится обратно в фургоне охраны», — заявил Колбек.
«Я не повезу эту чертову штуку в своем фургоне, инспектор!» — запротестовал другой. «Меня бросает в дрожь, когда я смотрю на него».
«Не волнуйтесь. Сержант Лиминг и я будем там, чтобы защитить вас». Колбек повернулся к остальным. «Кто-то из вас, возможно, найдет способ перенести жертву убийства по рельсам. На станции может быть какая-то доска или даже тачка. Нам нужно переместить его до возвращения пассажиров и убрать этот вагон».
Четверо железнодорожных полицейских побрели прочь. Остальные с возмущением уставились на Колбека, раздраженные тем, что он взял расследование под свой контроль, а их поставил в положение сторонних наблюдателей. Утонченность Колбека, его образованный голос и чувство власти вызвали приглушенную враждебность. Им не нравилось, когда этот павлин из Скотленд-Ярда отдавал им приказы. Осознавая их враждебность, Колбек предпочел проигнорировать ее.
«Сержант Лиминг».
«Да, инспектор?» — сказал его коллега.
«Прошу вас, возьмите полные показания у мистера Хорлока, — приказал Колбек, — и у мистера Радда. А пока, — добавил он многозначительно, — если вы все остальные будете так любезны дать нам немного времени, я проведу более тщательный осмотр тела».
Богохульствуя себе под нос, группа железнодорожных полицейских отплыла, оставив возле вагона только Сэма Хорлока, Эрнеста Радда и Тода Голуэя. Лиминг спрыгнул на землю и достал свой блокнот, чтобы допросить двоих мужчин. Колбек втащил себя в вагон и воспользовался возможностью взглянуть на два предмета, которые дал ему Хорлок. В кошельке не было ничего, кроме пятифунтовой купюры и билета на экскурсионный поезд, но листок бумаги оказался гораздо полезнее. Это был счет за поставку кожи, и на нем были указаны имя и адрес человека, которому он был отправлен.
«Итак, — с сочувствием сказал Колбек, — вы мистер Джейкоб Брэнсби, не так ли? Мне жаль, что ваше путешествие закончилось таким образом, сэр».
Положив бумажник и купюру в карман, он более внимательно осмотрел рану на шее мужчины, пытаясь понять, где должен был стоять убийца, когда нанес удар. Затем Колбек изучил широкие плечи и пощупал крепкие бицепсы. У Брэнсби, возможно, и было брюшко, но он, должно быть, был сильным человеком. Очевидно, он был не чужд физическому труду. Его руки были грубыми, ногти грязными. По костяшкам пальцев одной руки бежал синевато-багровый шрам. Его одежда была скорее практичной, чем элегантной, и Колбек заметил, что его пальто было заштопано в двух местах. Шляпа была потрепанной.
Но больше всего детектива интересовало лицо. Хотя оно и было искажено мучительной смертью, оно все еще многое могло рассказать о характере этого человека. В его челюстях было упрямство, а густые нависшие брови были защитными. Бакенбарды, похожие на отбивные, еще больше скрывали его лицо, а усы моржа тянулись им навстречу. Колбек чувствовал, что смотрит на скрытного человека, скрытного, сжатогубого, молчаливого, неуверенного в себе, одинокого создания, которое путешествовало без друзей, потому что в противном случае они были бы рядом, чтобы спасти его жизнь, вместо того чтобы выскочить из кареты, оставив его на милость палача.
Желая, чтобы от мужчины не так сильно пахло экскрементами, Колбек тщательно его обыскал. Сэм Хорлок уже обшарил карманы, поэтому инспектор сосредоточился на других частях его одежды. Если бы Брэнсби был таким скрытным по своей природе, как считал детектив, у него могли быть скрытые карманы. Вскоре он нашел первый, мешочек, который был прикреплен к внутренней стороне пояса его брюк, чтобы уберечь монеты от ловких пальцев карманников. Хорлок также пропустил второе тайное место. Другой мешочек, искусно вшитый в жилет под левой рукой, содержал большие и дорогие золотые часы.