Он тихо вышел в коридор, прикинув, что находится всего в десяти метрах от гостиной, когда услышал, как мужчина снова кричит на полицейских. «Сволочи! Они вас послали, Разве нет? Но они не хотят моей смерти, по крайней мере пока, поэтому он сказал тебе не убивать меня.

Савич слышал голос Кары Муди, тихий и тихий, но не мог разобрать, что она говорит. Её голос звучал сдержанно, она пыталась успокоить его. Он молился, чтобы она смогла продержаться ещё немного. Это могло бы удержать мужчину от выстрела в неё… а затем, возможно, и в себя.

Савич держал «Глок» рядом и как можно тише шёл через обновлённую кухню к арочному проёму в столовую. За ней находилась Г-образная гостиная, и первой он увидел Кару Муди: её лодыжки и запястья были примотаны скотчем к стулу, длинные прямые тёмные волосы ниспадали на лицо. Бордовая футболка «Редскинс» прикрывала её большой живот, а свободные белые хлопковые брюки. Узкие ступни были босыми. Ей было лет двадцать пять, и она была хорошенькой. Взгляд её был прикован к ногам, она пыталась избежать взгляда мужчины и его внимания. Савич шагнул вперёд и увидел мужчину, стоящего у окна в профиль, с небрежно держащимся у бока автоматом. Савич задумался, откуда у него эта машина для убийства. Он покачивался взад-вперёд. От стресса или наркотиков? Вероятно, и то, и другое. Он говорил молодо, но всё же Савич удивился, увидев, что ему не больше двадцати пяти, худощавый, может, сто сорок, и не выше пяти футов девяти дюймов. На его узком лице красовалась лёгкая щетина. Он мог бы быть красивым, если бы ярость и страх не искажали его лицо. На нём была мятая рубашка поверх мешковатых брюк чинос, которые, казалось, он носил с тех пор, как сбежал из того места, где его держали, от людей, которые, вероятно, пытались о нём позаботиться. Неужели это были те боги, от которых он бежал, те боги, которые, как он верил, так быстро нашли его и послали полицию за ним?

Савич прижался к стене столовой, рядом с арочным проёмом, и успокоил дыхание. Он услышал голос детектива Майера из мегафона, пытавшегося урезонить человека, неспособного рассуждать здраво, предлагая ему всё, что он пожелает, если он не причинит вреда мисс Муди.

Мужчина закричал: «Ты лжец! Я не верю тебе, ни единому слову! Я не позволю тебе Возьми меня, или возьми её. Ты меня слышишь? Он издал высокий, безумный смех. «Я не позволю тебе Победа!» Он снова прокричал эти слова, пробормотал их. Затем он остановился, повернулся к Каре Муди и прошептал: «Я не знаю, что делать. Я должен разобраться с этим. Я хочу Я знаю, что для тебя лучше, только не так, как ты думаешь. Но, возможно, сейчас это не имеет значения.

Он затряс головой, а свободной рукой дёрнул себя за волосы. Он был готов сорваться и закричал: «Что мне делать?»

Кара Муди подняла голову, и Савич понял, что она, как и он, знает, что это решающий момент, и ей нужно попытаться. «Пожалуйста, выслушай меня. Пожалуйста, скажи мне, кто ты и почему ты хочешь, чтобы я пошла с тобой. Куда? Кто гонится за тобой? За нами? Разве ты не видишь, что я беременна?»

Он подбежал к ней, наклонился вперёд, взял её подбородок в руку и резко поднял её лицо. «Конечно, ты беременна. Зачем, по-твоему, я пришёл? Ты им звонила? Ты…» скажи им, что я был здесь? Он снова остановился, покачал головой, словно пытаясь прийти в себя.

его мысли. «Нет, ты им не звонил; я тебе не позволил. Мне пришлось тебя связать, понимаешь? Ты бы сбежал, прежде чем я смог бы убедить тебя пойти со мной. Подожди, тогда... Кто их звал? Я не понимаю. Я не понимаю!

Савич не могла действовать: мужчина стоял слишком близко к ней, его лицо почти касалось её, настолько близко, что она могла поцеловать её. Её голос оставался удивительно спокойным, когда она прошептала ему в лицо: «Нет, я им не звонила. Мне они тоже не нравятся. Я не хочу, чтобы они приближались ко мне. Кто вы? Я вас раньше видела? Вы были в Балтиморе?»

«Балтимор», — повторил он, словно пытаясь понять смысл сказанного.

Он отпрянул и заорал на неё, брызгая слюной: «Я — загадка. Он всё время говорит Я – вот кто я, вот кто мы. Я не могу позволить им забрать меня, не могу позволить им забрать тебя!

Это зло, чудовищное зло!» Он оттолкнулся от нее.

«Брось пистолет немедленно!»

Мужчина резко обернулся на звук голоса Савича и закричал: «Нет!» Он вскинул винтовку и закричал: «Как ты сюда попал?»

Савич выстрелил, попал в пистолет, и тот вылетел из рук мужчины, проскользив по дубовому полу и ударившись о ножку стула. Молодой человек взвыл и бросился к Каре, вытянув руки. Савич выстрелил снова, попав ему высоко в плечо. Кара вздрогнула, но это его не остановило. Его руки потянулись к её большому животу. Савич тщательно прицелился и выстрелил как раз в тот момент, когда Кара откинулась назад на стуле, и тот опрокинулся. Пуля выбила облачко крови из головы мужчины, и он отшатнулся назад от удара. Но пуля лишь слегка задела его, и он снова обернулся к Савичу. Он выглядел растерянным, как ребёнок, которого наказывают за то, чего он не понимает. Он облизнул пересохшие губы и прошептал: «Я не понимаю. Ты не…» Боже. Они не хотят моей смерти. Кто ты?» Он схватился за плечо, когда разум наконец осознал боль, и пошатнулся, слёзы ручьём потекли по его лицу. Он ударил другой рукой по голове и снова опустил её, уставившись на кровь, струящуюся между пальцами. Он издал тихий хлюпающий звук, глаза закатились, и он упал на бок на пол. Он потерял сознание.