Японская делегация появилась ровно в назначенное время, восемь представителей во главе с генерал-майором Исихара Канъити, тем самым высокопоставленным офицером из Токио, который ранее сдерживал воинственные порывы местного командования Квантунской армии. За ним следовали полковник Танака и несколько гражданских лиц, судя по строгим костюмам, юристы или дипломаты.

Исихара поклонился с безупречной японской вежливостью:

— Благодарю уважаемых представителей китайской стороны и их советников за согласие на переговоры, — произнес он на безупречном английском, выбранном в качестве языка дипломатического общения.

— Мы также признательны представителям Императорской Японии за конструктивный подход, — ответил я, слегка кивнув.

После краткого представления участников переговоров и приветственного слова от председательствующего, американского дипломата Джеймса Ричардсона, мы приступили к основной части.

Несмотря на предварительные договоренности, достигнутые с полковником Танакой во время тайной встречи, официальные переговоры проходили напряженно. Каждая формулировка вызывала ожесточенные дискуссии, каждый пункт соглашения тщательно взвешивался сторонами.

— Императорская Япония настаивает на признании своих исторических интересов в регионе, — заявил Исихара, когда обсуждение коснулось статуса Дацинского района. — Наши инвестиции в инфраструктуру и многолетнее присутствие не могут быть проигнорированы.

— Китайская сторона признает важность хороших отношений с соседями, — дипломатично ответил доктор Чжан, — но вопрос суверенитета над исконно китайскими территориями не подлежит обсуждению.

Такой риторический обмен продолжался несколько часов. За вежливыми фразами и дипломатическими формулировками скрывалась жесткая борьба интересов. Японцы не могли публично признать поражение и уход из Дацина, а китайская сторона не желала легитимизировать любое японское присутствие в регионе.

К вечеру первого дня переговоров мы достигли принципиального соглашения о создании демилитаризованной зоны вокруг нефтяных месторождений. Сложнее обстояло дело с экономическими вопросами.

— Учитывая значительные японские инвестиции в разведку месторождения, — настаивал Исихара, — справедливым представляется участие японских компаний в его разработке в размере не менее пятидесяти процентов.

Я ожидал такого требования, несмотря на предварительную договоренность о сорока процентах для второстепенного месторождения.

— Совместная администрация готова рассмотреть участие японского капитала, — ответил я, — но в ограниченном объеме и при условии сохранения оперативного контроля за китайско-советским руководством.

К концу второго дня переговоров все присутствующие выглядели измотанными. Дискуссия зашла в тупик по нескольким ключевым вопросам. Американский председатель объявил перерыв до следующего утра, предложив делегациям неформально обсудить возможные компромиссы.

Воспользовавшись моментом, я пригласил полковника Танаку на «случайную» встречу в саду муниципального совета. Мы встретились среди цветущих магнолий, вдали от чужих глаз и ушей.

— Полковник, мы уважаем вашу позицию на официальных переговорах, — начал я, — но пора вспомнить о нашей предварительной договоренности.

Танака сдержанно кивнул:

— Я помню каждое слово, господин представитель. Но генерал Исихара получил указания из Токио занять более жесткую позицию. События в Шанхае и юго-восточном Китае изменили общую стратегическую картину.

Это упоминание о новых японских операциях в других районах Китая заставило меня насторожиться. Очевидно, японское руководство решило компенсировать уступки в Дацине активизацией на других направлениях.

— Мы понимаем сложность вашего положения, — сказал я, — но напоминаем, что демонстрация нашего вооружения произвела определенное впечатление на независимых наблюдателей. Продолжение конфронтации может привести к непредсказуемым последствиям.

Танака понимающе улыбнулся:

— Именно поэтому я советую генералу проявить гибкость. Возможно, вас устроит следующий компромисс: Япония признает де-факто контроль китайско-советской администрации над основным месторождением, но получает концессию на разработку месторождения Саньцзян в тридцати километрах к востоку. Это сохранит лицо обеим сторонам.