– Еще кофе? – бросает Каримов.

И я вздрагиваю осознав, что он раньше меня самой замечает, как опустевает чашка в моих руках. На нервах чуть ли не залпом все выпиваю.

– Нет, спасибо, – качаю головой.

– Сок? – спрашивает Каримов, кивая на графин.

– Нет.

– А чего ты хочешь?

– Ничего, – чуть пожимаю плечами. – Мне хватает легкого завтрака.

Отмечаю, что его тарелка уже пуста. Огромного куска мяса будто и не было. Быстро же он расправился с едой.

Каримов откладывает приборы, не сводя глаз с меня.

– Плохой у тебя аппетит, – заключает он.

– Нормальный, – роняю тихо.

А хочется ответить совсем иначе. Хочется сказать, что странно, как я вообще умудряюсь кусок проглотить рядом с таким ублюдком. Рядом с насильником.

Смотрю на часы.

– Мне пора, – сглатываю. – Не могу опоздать.

– Понял, – выдает и поднимается. – Пойдем.

Встаю. Следую за ним.

Каримов открывает дверцу, и я усаживаюсь на переднее сиденье. А после мои брови взлетают вверх, ведь я потрясенно наблюдаю, как этот урод занимает место водителя рядом со мной.

– Я думала, ты будешь занят, – не выдерживаю. – И кто-то из твоих людей отвезет меня.

– Хочу отвезти тебя сам, – раздается будто очередной приговор.

Достаю мобильный, хочу уткнуться взглядом в экран. Но даже этого не удается сделать. Слишком много напряжения внутри.

Замкнутое пространство машины. Этот ублюдок настолько близко, что тошно. И даже водителя как в прошлый раз нет. Мы наедине.

К счастью, он молчит. И я просто смотрю перед собой, стараясь успокоить обезумевший пульс.

Это скоро закончится. До универа не так далеко ехать.

Только убедить себя не выходит. Взмокшие виски ноют от боли. Пальцы нервно подрагивают.

Первый день. С ним. А сколько еще таких дней впереди? От одной мысли становится муторно. Телефон вибрирует, и я вздрагиваю.

Мама.

Вчера мы толком и не поговорили. Отправила ей несколько сообщений и все. Пришлось солгать, что забыла подзарядку. Обещала позвонить утром, когда нормально заряжу телефон.

Идиотский предлог. Но ничего другого в голову не пришло.

– Да, – говорю как можно более ровно, стараюсь ничем не выдать свои настоящие эмоции. – Как ты вчера Надю встретила? Ваня капризничал?

– Нормально, он всю дорогу спал, – отвечает мама. – Арина, папа приедет за тобой, как только вернется в город.

– Он звонил?

– Написал.

– Мам, у меня все хорошо, – сама удивляюсь, как голос не срывается. – Ты, пожалуйста, не волнуйся.

– Твой муж… рядом? – тихо спрашивает она.

– Да, – закусываю губу до боли. – Он везет меня в универ.

Приходится сильно сдерживаться. На случай прослушки нашего разговора. Ведь обращение “этот ублюдок” плохо сочетается с легендой о замужестве по любви.

Какая с таким уродом вообще может быть… любовь?

Меня передергивает от того, что приходится играть по его правилам. Подчиняться. Но сейчас только проблем из-за фиктивного брака не хватает.

– Хорошо, доча, – говорит мама. – Значит, ты скоро будешь на занятиях? Я в обед тоже в центре. Заеду к тебе.

– Мам…

– На большом перерыве. В двенадцать.

Прощаюсь и убираю телефон. Понимаю, что отказываться нельзя. Мама и без того на нервах. Тут лучше нам и правда встретиться, поговорить. Иначе она не успокоится, найдет адрес Каримова и прямо туда приедет.

– Твой отец не скоро вернется, – хрипло заявляет ублюдок.

Невольно бросаю взгляд на него.

– Что ты знаешь про дела моего отца?

– Многим он дорогу перешел, – произносит ровно. – И хоть сейчас на свободе, такие темы быстро не закрываются.

Ну конечно.

Мой отец всегда поступал по справедливости. И теперь под угрозой. А прожженный уголовник уже свои вопросы порешал. Вышел на волю.

До сих пор не верится, что это возможно.

Конечно, вслух я ни слова не выдаю. Прикусываю язык. Но в черных глазах этого урода прямо читается одно: вражду с еще одним врагом мой отец не вытянет.

А будет вражда. Будет бойня. Один мой неверный шаг…

Здесь все шаги такие. Не понимаю, надолго ли меня хватит. Ощущаю себя оголенным проводом.

– Тебя когда забрать? – спрашивает Каримов.

– Что?

– Во сколько твои пары кончаются?

– У меня планы.

– Чего? – кривится.

– Мы с подругой поедем в торговый центр.

Пальцы Каримова сжимаются на руле так резко и сильно, что слышится поскрипывание. Мрачная ухмылка растягивает полные губы.

– Что за центр? – холодно интересуется он.