– Выкорчевал лесозащитную полосу, чтобы расчистить дорогу для тракторов?

– Точно! Ты представляешь?! Казалось бы, подобные выходки уже не проходят. А вот и нет.

Когда Кевин был ребенком, к ним в дом частенько заходили трактористы, и он помнил их разговоры за обедом.

– С лесополосой, конечно, такой геморрой, – заметил он.

– Что?! – вскричал Артур.

– Шучу, шучу.

– Дедушка оставил себе дом и участок в пару гектаров с кое-каким оборудованием – «чтобы не потерять хватку», как он выражался. Он, разумеется, не потерял ее. До последнего вздоха он продолжал пичкать землю пестицидами. Я тысячу раз объяснял ему, что так нельзя. Он отвечал: «Мы кормим мир». Еще бы. Он убивал землю, которая кормит мир, вот чем он занимался. Хотя и был хорошим человеком.

Кевин промолчал. Несмотря на очевидную правоту Артура, сам он не выносил неуважительного отношения к старшим. Особенно к тем фермерам, которым в шестидесятые годы стукнуло двадцать и которые полностью перестроились на новый лад. Им продавали идею прогресса, и они купились без тени сомнения. Это была самая сумасшедшая сделка, на которую когда-либо решалось целое поколение. Наверное, они проиграли. Но разве можно винить их за дерзость, за комбайны, похожие на космические корабли, за неутолимую жажду знаний, за безумную надежду на мир без голода и войны? Из фермеров они превратились в механиков, химиков, юристов, экономистов и геополитиков. Их крах стал крахом гуманизма.

– Отец уступил мне эту ферму. Она недорого стоит, – поспешил добавить Артур, стыдясь материального благосостояния своей семьи, – но все же.

– «Недорого» – это сколько?

– Не знаю. Сто, максимум двести тысяч.

Кевин улыбнулся. У его родителей, наверное, никогда не было и десяти тысяч евро. Собственный дом никак не вписывался в их картину мира. Они были пылинками, которые ветер носил туда-сюда по свету. Пускать корни удавалось другим.

– Мы с Анной переезжаем туда. Этим летом.

– В смысле? Чтобы отдохнуть?

– Нет, чтобы жить.

Кевин в недоумении уставился на друга. Ни на секунду он не мог представить себе Артура в комбинезоне и резиновых сапогах, чинящим изгородь.

– По-твоему, я не смогу жить в деревне? – буркнул Артур.

– А что ты собираешься там делать?

– Мы обсуждали это тысячу раз! Заселять землю дождевыми червями.

Да, Кевину были известны бредовые идеи Артура. И он обожал их слушать. Но ему и в голову не приходило, что тот станет воплощать их в жизнь. С трехдневной стильной щетиной, в футболке, украшенной листиком конопли, и в хипстерском вельветовом пиджаке Артур мало походил на фермера.

– Это не работа.

– Это полезная деятельность. Я буду использовать технологию no-till.

– Что это?

– Ты прогулял занятия по агроэкологии? Технология нулевой обработки почвы.

– Ах, да, земледелие без вспашки.

– Именно.

– Привет, сорняки!

Артур лишь пожал плечами. Он не допускал и мысли, что бывают «дурные травы». Кевин знал, что в настоящее время существуют самые разные методы борьбы с сорняками, например промежуточные посевы, позволяющие установить естественный баланс между культурными и сорными растениями. Но зачем так усложнять себе жизнь?

– Короче, ты записался в «несогласные».

– Называй это как хочешь. Важно не говорить, а делать.

– До сих пор не понимаю, как ты собираешься зарабатывать на жизнь. С несколькими гектарами без вспашки…

– В следующем году мне стукнет двадцать пять.

– И?

– Я смогу подать на пособие по солидарному доходу.

– Какой амбициозный план!

– Пусть лучше общество платит мне за то, чтобы защищать природу, чем какой-нибудь концерн за то, чтобы ее уничтожать. И потом, – добавил Артур, словно извиняясь, – я буду писать диссертацию.

– А Анна?

– Она собирается писать романы.

– Целыми днями?

– Мы любим друг друга.

– Вы не протянете и полугода.

Кевин тут же упрекнул себя в излишней резкости. Но ему не нравилась вся эта затея. Он не понимал, почему Артур хочет потратить свои лучшие годы на одну девушку, одно тело, одно возможное будущее. Такой тип отношений казался ему невероятно пресным. Все было предрешено: сексуальное влечение, брак, дети, усталость, скука, а затем либо развод, либо смирение, также известное под названием «любовь всей моей жизни».

– Ты можешь поехать с нами, – робко предложил Артур.

– Свечку держать?

Несмотря на всю важность их дружбы, Кевин и думать не хотел о том, чтобы жить в Нормандии бок о бок с двумя неофитами, которые пускают слюни при виде бабочки.