– На сегодня хватит. Это просто смешно. Десять дождевых червей на квадратный метр. Значит, несколько килограммов на гектар. То есть ровным счетом ничего.

– Это ведь неплохо для твоих экспериментов, правда? – спросила Анна.

– Почему неплохо?

– Ты начнешь с чистой доски, с практически мертвого места.

– Не совсем оно мертвое, – поправил Артур, – скорее очень истощенное. И все же это печально.

Он почувствовал, как губы Анны прижались к его губам, и просунул руку в вырез ее комбинезона. Анна затрепетала, перевела дыхание и продолжила поцелуй. Затем, жадно впившись в рот Артура, принялась расстегивать пуговицы на его рубашке.

– Нас увидят, – неуверенно возразил он.

– Здесь никого нет. Только твои дождевые черви.

– Которые слепы.

Сильным движением Анна опрокинула Артура на лопатки. Тот только и успел, что отодвинуться в сторону, чтобы не раздавить своих бедных дождевых червей. Пока он стягивал штаны, Анна скинула свою одежду и уселась на него верхом. Взяла в руки орудие своего наслаждения и направила его к влажному треугольнику между бедер. Артуру нравилась мысль о том, что в такие минуты он может быть просто самцом, как и все остальные мужские особи. Анна выпрямилась и подняла лицо к небу. Ее взгляд был устремлен вдаль, на гранитные скалы, темная кромка которых виднелась вдали. Ее таз двигался плавно, с успокаивающей равномерностью. Артур, блаженствуя, принимал на себя весь вес партнерши. Наполовину ослепленный солнцем, он видел упругую, царственную грудь Анны среди пляшущего созвездия желтых точек. Ветка, терзавшая его поясницу, только усиливала наслаждение. Пространство наполнилось их стонами.

– Но… запах?

– Никакого запаха. Это миф. На самом деле, в отличие от обычного компоста, вермикомпост не пахнет.

– Я читал в каком-то блоге, что клиенты жалуются на запах. Пусть это миф, но, если это расхожий миф, у бизнеса будут проблемы.

– Конечно, если в помещении на протяжении долгого времени будет слишком жарко, может появиться запах. В идеале температура в квартире должна колебаться в пределах пятнадцати – двадцати пяти градусов.

– То есть летом целыми днями придется включать кондиционер, чтобы эти нежные маленькие существа чувствовали себя комфортно?

– Нет, все не настолько… С живыми организмами никогда нет полной уверенности… Просто нужно знать несколько правил…

– Учитывая, как поступают люди со своими собаками во время отпуска, сомневаюсь, что кто-то будет уделять много внимания дождевым червям!

Получив отказ во всех крупных банках, Кевин потратил четыре месяца, добиваясь встречи с представителем ГИБ – Государственного инвестиционного банка, созданного, если верить их девизу, чтобы «служить будущему». Явившись по приглашению в главный офис на бульваре Осман и пройдя между двумя мраморными колоннами у входа, Кевин оказался в просторном холле с фитостеной и выпукло-вогнутыми диванами. Молодая женщина, представившаяся ассистенткой, провела его по лабиринтам коридоров, прикладывая магнитную карту к каждой двери.

Перед ним предстал элегантный мужчина лет пятидесяти с благородной сединой на висках, круглыми очками в тонкой серебристой оправе и цветным платком-паше в нагрудном кармане твидового пиджака. Он прямо заявил Кевину, что является «экспертом по кредитам», а не банкиром (слишком вульгарное слово, не так ли?). Ироничная улыбка не сходила с его лица; вероятно, эксперту доставляло огромное удовольствие подтрунивать над растерянными желторотыми предпринимателями, попадавшими к нему в кабинет. Кевин успел познакомиться с этим чисто парижским персонажем: управленец с линейной карьерой и гибким, но ограниченным умом; безликий слуга капитализма, довольствующийся крохами с барского стола и компенсирующий заурядность своего профессионального положения уверенностью в том, что он работает на благо социального прогресса. Ох уж эти вольнодумцы с зарплатой пять тысяч евро в месяц, эти сторонники великих реформ, глашатаи корпоративной ответственности, прозорливцы, глядящие в будущее и опережающие свое время! Когда обыватели только-только начали переваривать первую квантовую революцию, эти люди в упоении поджидали вторую. Они подписывались на рассылки и посещали конференции, накапливая цитаты, которыми можно кормить собеседника на протяжении ужина из трех блюд. Самые упоротые из них проводили несколько недель в уединении, разрабатывая собственную теорию мироздания: сто или около того страниц, которые, к сожалению, были слишком новаторскими, чтобы заинтересовать издателей, но которые позволили своим авторам поупражняться в наивысшей добродетели – скромности. Нужно ли говорить, что все эти непризнанные офисные гении не могли тратить время впустую, обсуждая кредит в шестьдесят тысяч евро на разведение дождевых червей?