Пирог был пышный, ладный и источал неистовый аромат. Ирка с жадностью откусила, обжигая язык и губы. Она прошла в свою комнату и бросила на диванчик рюкзак с учебниками.
Затворив дверь, она наконец, осталась одна и только сейчас почувствовала, как устала. Ирка плюхнулась в кресло и включила комп. По телу немедленно разлилась приятная ленивая истома. Глядя на мелькающий картинками экран, Ирка вдруг снова вспомнила стоящую на коленях Леночку с выставленной перед собой ладонью и руку Геннадия Викторовича, судорожно теребящего напряженную, готовую к извержению плоть.
Ирка отложила откусанный пирог и почувствовала, как в ее маленьком теле снова всколыхнулась волна необузданного, притаившегося в ней желания. Сердце безудержно колотилось, а ладони стали влажными и горячими. Она осторожно потрогала через платье напряженные тугие соски. Ей понравилось это ощущение. Тогда она коснулась смелее, вдавив бусины сосков в податливую мякоть грудей. Она вспомнила тяжесть мужской ладони и тотчас почувствовала, как по ее коже пробежала мелкая упругая дрожь. Где-то внизу живота стало горячо и влажно. Ирка испуганно подняла юбку. На белых ситцевых трусиках темнело мокрое пятнышко. Ирка испуганно посмотрела на дверь и прислушалась. Мама все еще гремела посудой на кухне. Тогда Ирка, не опуская подола потрогала пальцами влажное пятнышко и вздрогнула, точно от боли. Прикосновение вызвало короткое как спазм удовольствие и Ирка растерялась, видя, как влажное пятнышко увеличивается в размере. Ирка вскочила с кресла и, торопясь, стащила с себя трусы и, скомкав их, запихнула в рюкзак с учебниками. Сердце отчаянно колотилось как у воришки, только что едва не попавшегося на краже. Ирка вернулась в кресло и с минуту сидела, пытаясь успокоиться. Но новое запретное ощущение, только что испытанное ею, не давало покоя. Ирка, косясь на дверь, опустила руку под юбку. Как только пальцы, путаясь в коротких упругих волосках, скользнули в горячую щель влагалища, на Ирку снова обрушился каскад волнующих ощущений и снова перед глазами замелькали нервные короткие картинки: голая смеющаяся Леночка, лифчики, брошенные на стул, хрустящая новенькая купюра.
Ирка испуганно отдернула руку и, оправив юбку прислушалась. За дверью было тихо. Ирка поднялась с кресла и, чувствуя, как горят ее щеки, вышла из комнаты.
- Все готово, - послышалось с кухни. – Можешь идти обедать.
- Сейчас, мамочка, - отозвалась Ирка, - я только в туалет.
Ирка шмыгнула за спасительную дверь туалета, и, подняв подол юбки, плюхнулась на прохладное сиденье унитаза. Уже не таясь, она широко, как только позволили гладкие кафельные стены, развела ноги. Запустив пальцы глубоко во влагалище, Ирка замерла, опрокинувшись спиной на бочок унитаза, чувствуя его острый холодный край. С минуту Ирка сидела неподвижно, прислушиваясь к своим ощущениям и только потом дала волю своей фантазии, представляя самые невероятные в своей непристойности, сюжеты: теперь уже она, а не Леночка стоит на коленях, трогая губами упругую и горячую мужскую плоть. Вот сильные мужские ладони берут ее голову, и Ирка чувствует, как тулово члена одним властным неотвратимым движением входит ей в рот и начинает скользить по языку и зубам. Леночка совсем голая здесь же, рядом. Она жадно смотрит, как ныряет в ее, иркин рот этот большой напряженный неистовым желанием жезл. Наконец, мужчина протяжно стонет и, не в силах сдержать себя, кончает, извергая на лицо, шею и грудь Ирки целый поток. Капли семени, теплые и тягучие, текут по иркиным щекам и капают на пол.
В этот миг по иркиному телу судорожной горячей волной пронесся первый приступ экстаза. Ирка испуганно отдернула руку от ставшего совсем мокрым влагалища. Какое-то время она сидела неподвижно с восторгом и страхом принимая новые для себя чувства.
- Ирина, - позвала с кухни мама. – Иди, суп остынет.
- Сейчас, мамочка, - крикнула Ирка, - еще минутку.
Ирка замерла в нерешительности: что делать? Попробовать еще раз? А если мама позовет снова? В конце концов, одна минутка ничего не решит.
Ирка снова просунула пальцы между горячих губок и ее тело тотчас отозвалось новым шквалом желанья. Спеша и, закусив губу, чтобы не вскрикнуть, Ирка принялась безжалостно теребить свою плоть. Теперь она не закрывала глаза, пытаясь вызвать в воображении что-то немыслимо порочное. Она просто смотрела на свои пальцы, стремительно нырявшие в раскрытое лоно и само это завораживало и возбуждало ее. И вдруг, все закончилось: последняя сладостная судорога прошла по иркиному телу, мгновенно сменяясь благостной усталостью и истомой.