Глаза открылись, мир вынырнул из омута непроглядной тьмы и небытия.

Моя душа попала в Ад. А иначе, что бы это могло быть?

Яростные крики убийц, предсмертные вопли и стоны, непрекращающийся звон железа.

Ночь распростерла свои объятия над крепостью. Даже яркое пламя факелов и костров не могло ее отпугнуть.

Страшно болела голова. Я дотронулся кончиками пальцев до волос – они слиплись от крови. Меч лежал под спиной. Вытащил его, воткнул в землю и, опираясь об эфес, поднялся.

Во тьме было трудно разобрать, что происходит. Понятно только, что туркам удалось разбить ворота и открыть себе проход в Эскенеборго.

Не успел подняться, как на меня налетел один из наших воинов. С пеной у рта и с диким оскалом он замахнулся мечом. Я только и успел, что крикнуть:

– Стой!

Он узнал и опустил клинок. Тут же на него кинулись двое турков, вынырнувших и мрака ночи. Почему-то они не обратили на меня никакого внимания, может быть потому, что находился у самой стены, сливаясь с ее чернотой. Так или иначе, один из них тут же поплатился за свою неосмотрительность – я вонзил клинок в бок иноверцу. Турок дико завыл и, согнувшись, повалился на землю. Но моему соратнику не повезло – вражеская сталь ударила его в темя, раскроив череп пополам. Однако хозяин изогнутого клинка тоже лишился жизни – за мгновение до того меч христианина ринулся к его груди и, пронзив, остался там.

Теперь со мной никого. Вокруг ожесточенно рубились. Я словно стал сторонним наблюдателем. За кого я должен расстаться с жизнью на враждебной земле? Ради тех свиней, что грешат каждый свой шаг? Ради себя? Звучит довольно глупо – расстаться с жизнью ради себя самого. Только теперь мне стал понятен смысл этой войны. Как же я раньше не разглядел всю подоплеку. Европейские страны, передравшиеся между собой и сами себя разорившие, давно алчно смотрели на богатство востока. Просто не было причины, чтобы кинуться сворой голодных собак и вырвать себе кусок по слаще из упитанного бока новой богатой жертвы. Грабеж – вот что подвигло нас начать экспансию. В голове всплыла недавняя мысль: во что бы то ни стало остаться в живых…

Эвелин! Где же она? Мысль о девушке возникла столь внезапно, что я остановился, забыв об опасности, и открыл рот. Завертел головой. Где ее искать? Жива ли?.. Ноги, словно заколдованные, сами понеслись вдоль крепостной стены…

Вот кучка воинов бьется насмерть. Они рычат, как звери, кричат, пытаясь попасть друг в друга каленой сталью…

Что-то зацепило за ногу, и я покатился по земле. Быстро поднялся, обернулся посмотреть… На земле лежал раненный турок и, хрипя, тянул руку. В горле у него забулькало, лицо исказила гримаса боли, и он затих.

Я метался по Эскенеборго, ноги болели, но я бежал… Эвелин не было… среди живых. Тогда стал искать среди мертвых. Перебегал от угла к углу, от стены к стене, переворачивал тела, всматривался в лица… Много ли прошло времени – не знаю, казалось, что много. Я не нашел ее...

Ринулся прочь из охватившего все и вся хаоса, огибая места схваток. Бежал, чуть пригнувшись и хоронясь в ночи, выискивая глазами выход. Не помню как, но я оказался у разбитых ворот. Здесь тоже кипела схватка, однако лазейка все же была.

Молясь о том, чтобы не заметили, я ринулся к спасительному выходу. Ноги несли, не чувствуя под собой земли. Мысли метались, словно зверье в кругу огней. Казалось, что за мной гонятся сотни турков… или бесов. Тишина ночи искажала голоса и звон мечей, уносила в даль. Звуки схватки за спиной становились то едва слышимыми, то вовсе пропадали, то взрывались таким грохотом, что казалось, я вновь попал в самую гущу сражения. Много раз падал, снова вставал и бежал, не жалея последних сил. Хотелось упасть и никогда больше не подниматься.

Зловещая ночь играла со мной. На пути появлялись скрюченные тени, слышались голоса, странные звуки. Хотя я понимал, что это шум все еще продолжавшейся битвы, но казалось, их издает сама ночь.

Скоро я в изнеможении упал на землю и тут же провалился в сладкий омут сна. Теплая песчаная земля стала желаннее королевской перины. Доживу ли до утра, я не знал. Если доживу, возвратиться будет не так трудно. Денег хватало – так что любой купец с радостью возьмет на свое судно…