Шумно задышав, Галина Николаевна уперла руки в бока и назидательным тоном высказалась:
- Черного кобеля не отмоешь до бела. Я против. Ты с ним порвешь.
- Меня и черный кобель устраивает, - с легкомысленным видом хихикнула я. - Тем более с такими данными производителя.
- Лариса!
- Мам, тарелки сохнут. Давай, что ли, в посудомойку их загружать.
- Не уходи от ответа!
- Да не ухожу. - Я подошла к подносу с посудой.
Минут десять мы с ней гремели тарелками и салатницами. Хотя нет: гремела и злилась она, ворча на меня, поучая, требуя немедленного послушания. А я молчала и старательно давила счастливую улыбку.
Боже, этот Златогорский - просто находка. Даже Стасу столько не досталось! Видимо, тогда мама была до такой степени потрясена видом и манерой поведения моего бывшего, что ее красноречие и дар предсказания дали сбой. Сегодня же она блистала. Я была и «низкопробной дурочкой», и «недоженщиной», и «материнским разочарованием и упущением», мне в красках напророчили полный крах личной жизни и участь матери-одиночки. Денис же был и «козлом», и «интеллигентным идиотом», и «мутной личностью». Без красочного пророчества он тоже не остался. По прогнозам мамы, он должен был «намотать на свой прибор сифилис» и лечиться до конца жизни.
Когда я вернулась в гостиную, мое лицо, должно быть, сияло. Братьев и отца за столом не было - наверное, отправились покурить во двор. Златогорский возился со своим смартфоном, но быстро забыл про него, как только увидел меня. Мягко улыбнулся.
Все-таки такая улыбка идет ему невероятно, лицо как красит.
Он улыбнулся еще шире, отметив, в каком я прекрасном настроении.
А глаза у него красивые. Выразительные, яркие. Так и хочется смотреть и смотреть в них. И губы ничего - мужские такие, но не жесткие, не тонкие.
А уж изъян у него просто необыкновенный!
- Ну как прошло? - спросил он, с восторгом глядя на меня.
Я, пребывая в полной эйфории, подошла к своему сообщнику и, даже не думая, не колеблясь, села прямо к нему на колени, положила руку на крепкое плечо. В первую секунду он опешил, напрягся, но потом неуверенно приобнял меня, всматриваясь в лицо.
- Замечательно, - рассмеялась я и по-хулигански щелкнула замеревшего Златогорского по носу, затем встала. - Отомри. И поехали домой. Миссия выполнена. Да и вставать завтра рано.
2.
Следующий вечер был уже совсем иным.
Есть в отрыве от цивилизации, с такими ее обязательными компонентами, как гул машин, интернет, никогда не берущая паузу жизнь, своеобразная ужасная прелесть. Вне современного мегаполиса время течет по своим законам: сонно, тяжело, просто, - и ты неожиданно ловишь себя на том, что вынужден сейчас прислушиваться только к себе, искать двигатель внутри, ибо больше тебя не несут вперед толпы народа и мейнстрим материальных приоритетов.
В восемь мы разложили костер на берегу, а в девять на потемневшем небе начали появляться первые серебристые канапушки звезд. Море сытым, довольным и смирным зверем тихо укладывалось спать поблизости, багровые взвивающиеся вверх искорки от пламени целиком занимали мое внимание. Прохладный влажный ветер пощипывал кожу, и я застегнула ворот утепленной ветровки до самого конца, спрятала руки в карманах.
Некоторое время мы сидели у костра впятером: отец, Алекс с Мирой, я и Златогорский. А потом к нам присоединился еще и Вовка. Ветер вдруг поменял свое направление, и дым повалил прямо на Дениса. Тот быстро переместился, поставив свой раскладной стул позади моего, уселся близко и, вдруг обняв, притянул меня спиной к своей груди. Понятно, вспомнил, что должны же мы хоть иногда вести себя как пара.
Все было вполне благочинно. Отец и Мира тихо переговаривались — их давно сблизила любовь к стареньким «Тойотам», у девушки Алекса как раз была такая, поэтому они вполголоса обсуждали ее «недуги» и способы их профилактики. Вовка, на удивление, молчал, подозреваю, получил свежий нагоняй от Галины Николаевны, Алекс же возился с фотоаппаратом, рассматривая сделанные за сегодня фото.
Спокойствие, которое редко наблюдалось в моей буйной семейке.
Я слушала ритм моря, вдыхала запах соли, йода и снежной свежести. И никак не могла перестать думать.
Совершенно точно, что виной этому руки Златогорского, крепко, по-собственнически прижавшие меня к его телу. Такой тесный контакт быстро согрел меня, озябшую на ветру. А еще я недоумевала и сердилась потому, что знала: Денис ничего лишнего себе со мной не позволит. Хотя и сценарий разрешает, и моя реакция на такие объятия, вернее, отсутствие таковой.
Ну а еще приятно тревожило, раздражало и восхищало знание того, что на Обыкновенного можно положиться. А именно: на его спокойную и мудрую уверенность, на то, что не соответствующих плану выходок от него ждать не нужно. Кто бы знал, что обыкновенность этого парня обернется таким плюсом. Со Стасом три года назад я была точно на пороховой бочке. Через час после приезда сюда он чуть не уехал обратно, что разрушило бы всю мою игру. Потом он напился, а я еле довела, точнее, донесла его на себе до нашей комнаты. На следующий день выяснилось, что мою сумку с вещами он спутал с другой, и я несколько дней вынуждена была ходить в каких-то обносках. Он наотрез отказывался общаться с моей семьей, не желал и со мной время проводить, не стесняясь, в открытую прогонял меня при свидетелях, постоянно жаловался на отсутствие интернета и мобильной связи.