Мы оба начали готовиться ко сну, и было смешно наблюдать за моим Обыкновенным. Своей выходкой с поцелуем я озадачила парня, сейчас он явно не знал, как себя вести.
А я не стану ему помогать, пусть сам на что-нибудь решится. Лучше буду загадочно улыбаться или вот задену его пару раз боком, бедром, пока разбираем вещи, вытряхнутые из сумок. Извинюсь со смешком, руку на его плечо положив и коснувшись грудью, когда потянусь за своей зубной щеткой. Вздрогнул — замечательно.
Наконец легли и потушили свет. Тишина. Вернее, почти тишина, поскольку внизу слышен голос мамы, что-то бурно выговаривающей отцу. Это привычно и воспринимается эквивалентом постоянству.
- Ты заигрываешь со мной? - рассерженно засопев, осведомился Златогорский. Он лежал на спине, и его напряжение можно было через слайсер пропускать и подавать затем на тарелке.
- Хм… Похоже на то, - нарочито задумчивым тоном ответила я, едва сдерживая рвущийся наружу смех. - Это неприемлемо?
- Да. Лучше не заигрывай, - отрубил этот болван обыкновенный.
- А разве так не интересней? И не ты ли первый начал?
- Ну начал, и что?
Надо же! Соизволил лицо ко мне повернуть.
- Так продолжай, - спокойно выдохнула я, тоже посмотрев на него.
Денис метнулся ко мне и, навалившись сверху, придавил своим телом. Скорость перехода от препирательств к действию вызвала у меня тихий смех, который, впрочем, оборвал довольно напористый поцелуй. Совсем не похожий на предыдущий, без следа робости и осторожности.
То ли Златогорский целовался мастерски, то ли я решила голову потерять, но очень быстро одеяла были отброшены в сторону, на пол полетела и его футболка. Моя майка была задрана, а ноги крепко обхватили его бедра, прижав его пах к моему.
Он был возбужден даже больше, чем я. Я же была поглощена упоением от того, что в кои-то веки тормоза мне отказали и сейчас нет ничего, что меня остановило бы: ни неуверенности, чем же обернется и как закончится эта близость, ни уколов совести, что даже выдуманных чувств нет, а просто неодолимый соблазн и притяжение, азарт, ни то, что знакомы мы три дня. Мне нравилось, как впиваются, ласкают, дразнят его губы, нравился его жесткий захват, лихорадочные ласки, нравилось чувствовать под своими ладонями твердые мускулы, вдыхать запах его кожи, ерошить волосы. И нравилось осознание: несмотря на то что овладевать мной будет он, на самом деле это он в моей власти, это я свожу его сейчас с ума и позволяю сводить с ума меня.
А спина у него потрясающая, и ягодицы тоже. И кожа — горячий атлас. Мне хочется его напора и силы, чтобы он целовал, не останавливался. Гладил ладонью бедро и… сдернул уже с меня эту майку, мешающую ему полноценно ласкать мою грудь.
- Лара… Нет, нет, подожди… - Златогорский задыхался. Прекратив целовать и покусывать мою шею, он отодвинулся от меня. Я потянулась следом, не желая расставаться с этим распаленным, жарким телом, тем более что ночная прохлада неприятно резанула по моей разгоряченной коже.
- Зачем… ждать? - Я тоже задыхалась. В недоумении от того, что он отталкивает мои руки от себя, села, одернула майку.
- У меня нет с собой резинок, - вид у Обыкновенного был раздосадованный и виноватый одновременно. - Может, у тебя…
Хлопнув глазами, я расхохоталась. Ситуация более чем неординарная. Пока не приходилось отказываться от секса, потому что у парня нет с собой резиновых изделий, а я не принимаю противозачаточные. Уверена, многие наплевали бы на это, но не Денис Обыкновенный.
- У меня тоже нет, - сквозь смех ответила я. - Видишь, сами боги против, так что давай целомудренно спать рядом.
- Издеваешься? - возмущенно спросил он.
- Юродствую, - поправила я, снова заливаясь смехом.
Денис потер лицо, пряча появляющуюся улыбку, а потом мы снова вернулись к тому, с чего начали. Он повалил меня на матрас, завладел моими губами, но теперь целовал с меньшей жадностью и пылом, словно бы подтверждал право делать это, а не завоевывал его. Я же, наоборот, загорелась, отвечала на поцелуй, изнывая от желания.
Потом мы лежали, пытаясь успокоиться. Замаскировав смешок кашлем, я язвительно ввернула:
- А говорил, что я не в твоем вкусе.
- Не в моем, - Златогорский чмокнул меня в макушку, пощекотав ее носом.
- Враль.
- Это как посмотреть.
- Не признаешь, что соврал тогда и я уязвила твое мужское самолюбие? - Выгнувшись как кошка в его руках, взглянула в лицо своего «парня», на которое наползала ухмылка. Он молчал, изо всех сил делая вид, что не понимает, о чем речь.
- И не скажешь, что позвал на следующий день на обед и напросился помочь с этим паноптикумом только потому, что захотел получить меня?
Я провокационно провела губами по его шее, замерла возле уха, чуть коснулась языком солоноватой кожи. Златогорский резко выдохнул и предупреждающе шлепнул меня по ягодице.