Стас был моим первым мужчиной, но с ним женщиной в истинном смысле этого слова я не стала. Мне никогда не хотелось покорять его, видеть восторг в его глазах, чувствовать его обожание. Никогда не думала, какое это счастье - сводить мужчину с ума, играть с ним, полностью отдавать себя в сексе и, достигнув вершин экстаза, пьянеть от яркого ощущения жизни.
Совсем иначе было с Денисом. Даже не так. С Денисом я была совсем иной.
Однако к чувственной стороне все чаще цеплялась тревожащая меня практичная. Я ловила себя на том, что привыкаю к Златогорскому, воспринимаю его как неотъемлемую часть своей повседневности, очень для меня важную, часто думаю о нем, даже скучаю... Мне нравилось одевать его, наводить порядок в его шкафу и жизни. И интересоваться, чем он занят и как вообще идут дела.
Последнее, конечно же, потому, что острил он по поводу своих интересов, друзей и работы гениально. Если мне срочно требовалась доза смеха до боли в мышцах живота, я звонила Златогорскому или же писала ему в чате.
Изъяны же в моем друге-любовнике-сообщнике обнаружились в завидном количестве. Я - сова, он - жаворонок. Я инертна и склонна к созерцанию, а не деятельности, он - вечный двигатель, вытаскивающий меня то на картинг, то с ним на тренировку в фитнес-клуб, то на скалодром, то на прогулку под дождем, то на ночь в музее, то в гости к друзьям. Как же я радовалась, когда он засыпал! И, дабы заткнуть этот фонтан предложений и развлечений, торопилась затащить его в постель и утомить сексом. Впрочем, это к обоюдному удовольствию.
А еще он оказался чертовым трудоголиком и вел бухгалтерию не только своего «Harley-Davidson», но и еще какого-то хорошего знакомого. Будучи по образованию экономистом, Денис фанател от цифр, а китайский язык финансов был ему родным. Как-то он признался мне, сколько у него отложено и каким образом он накопил такую сумму, расписывал подробно финансовую схему. Я заснула, не выдержав. Вот уж кто не для галочки учился и ходил на работу. Но когда этот фанатик расписал мой бюджет, показав, где и на чем могу сэкономить и куда вложить, чтобы уже лет через пять отказаться от своего съемного жилья, я вскипела и устроила ему скандал. Шутливый, правда. Но намек был правильно истолкован.
В августе мы снова наведались к моей семье. Теперь уже на день рождения отца. Мама себе не изменила: сердилась на меня и Дениса, поносила того последними словами и изливала тайфунные ливни негатива и негодования, что очень грело душу. Братья Златогорскому обрадовались как родному. Отец сохранял нейтралитет, но в глазах одобрение я все-таки прочла. Потом мы неделю провели в кемпинге на о. Русский, где здорово обгорели, зато накупались, облазили местные скалы и вдоволь наелись романтики совместного отдыха. А еще через неделю после возвращения серьезно поссорились.
По сути, ссоры никакой и не было. Мы не спорили, не выясняли отношения, не высказывали друг другу претензий. Весь эпицентр бури уместился в моей голове, в которой за сорок минут произошла перестройка смыслов. До сих пор остается лишь гадать, насколько сумасбродной показалась тогда Златогорскому моя выходка: вроде бы, в спокойных тонах все обсуждали и вдруг такой беспричинный финал. В тот вечер, перед тем как выйти из «Хендай» Дениса, несколько секунд удерживала взгляд на его встревоженном, потемневшем лице, затем просто сказала, что мы ставим точку. И все - закрыла дверь. Он выскочил следом, что-то спросил, потом и звонил. Я же поднялась в свою квартиру и провела вечер, обычный для меня: рисование, серф по инстаграму, музыкальные клипы, душ и постель.
А о том, как же я не права, мне сообщила Вера, позвонив около десяти утра на следующий день. И это в воскресенье! Я приветствовала ее проклятием.
- Ты чего сделала со Златогорским? - возопила она возмущенно, никак не отреагировав на мое дурное настроение, так же опустив общепринятые реверансы начала диалога.
- Ничего. - Как ни пыталась удерживать сон и общую расслабленность, они довольно быстро упорхнули прочь. - Расстались. Не сошлись характерами. Я же говорила: я и обычные парни не совместимы.
Вера засопела, затем веско проговорила:
- Михайлова, человеческое сердце не игрушка. Нельзя так просто взять и, когда надоест играться, спокойно вернуть его на полку.
- Да не было у нас с ним ничего серьезного!
- Спали вместе. Встречались. Он кольцо тебе, между прочим, купил - Андрей проговорился. Ну да, ничего серьезного!
- Да что случилось-то, что ты так взъелась? - вспыхнула я.
- Не знаю, - немного успокоилась Овчинникова. - Но Андрюшка вчера долго с ним висел на телефоне. А потом, когда они закончили, сказал про тебя, что ты...