- Прямо так? – испугался Вася.

- С горла. Это, так сказать, вступительный взнос.

Вася прихлебнул. Подумал, прихлебнул еще. Его душу еще некоторое время снедали волнения неуспокоенной совести, но третий глоток коньяку совесть успокоил.

Успокоили свою тревожащуюся совесть и учительницы. Выпили по бокалу вина, закусили вяленой колбаской и повеселели. Они наконец согласились с Панибратовым, что школа может и подождать, что ученики могут и отдохнуть, а они сами отдых от учеников просто таки заслужили! Учительницы обсели с двух сторон водителя Ивана Федоровича и, гогоча, стали слушать его скабрезные анекдоты.

Молодухи из отделов всю дорогу и так были веселыми и жизнерадостными, а после употребления вина, стали просто искрометно веселыми, беспредельно жизнерадостными… и доступными, позволяющими себя погладить. Наташу из отдела стал гладить Панибратов, Света из отдела сама гладила Васю, и поглаживания эти начинались с густой шевелюры и усов и постепенно опускались ниже.

Один казак Правдорубов никого не поглаживал и никем не поглаживался. Он в одно горло пил водку, ел ветчину и молчал.

- Ой, смотрите! – восхитилась Наташа, на мгновение отстраняясь от поглаживаний господина Панибратова. – Какая прелесть!

Прелестью она обозвала пушистую серую кошку, пришедшую на шум и запах и смело пристроившуюся в ногах.

- Учуяла, шельма, - одобрительно отметил Панбратов и бросил кошке кусок колбасы. – Ешь!

Кошка вцепилась в колбасу, съела. Съела она и кусок ветчины, и копченой рыбки отведала. Потом кошка наелась, пристроилась к боку Панибратова, замурчала.

Любопытный начальник отдела куроводства поднял кошку и заглянул под хвост, дабы определить половую принадлежность.

- Кошка? – спросил Вася.

- Нет.

- Кот?

- Уже нет.

- В смысле? – удивился Вася.

- Был. По природе ему было начертано быть котом, но какой-то старатель постарался его этой перспективы лишить. Бедная животинка.

- А мне нравятся кастрированные коты, - объявила Света.

- Мне тоже, - поддержала ее Наташа. – Они такие лапусеньки, пахнут хорошо, игривые, послушные. Я всех котов кастрирую.

- Я тоже, - сообщила Света. – Они такие хорошие после этого становятся.

- Эх, бабы, бабы, - проворчал Иван Федорович. – Была бы ваша воля, вы бы и мужиков почикали.

- И почикали бы, - вдруг заявила одна из учительниц, Елена… да черт с ним с отчеством. Отчества обоих Елен уже все забыли. – Была бы такая процедура разрешена, и кастрировала бы. Да вы все равно в постели как бревна! Ни денег с вас, ни удовольствия, а детей ублюдков произведите.

На шум пришел еще один кот, тоже кастрированный, пришел третий, кастрированный, причем совсем недавно – под хвостом располагалось яркое пятно зеленки. Этот кот задрал ногу в желании исполнить свой любимый кошачий обряд с вылизыванием, но не найдя объекта вылизывания, растерянно ногу опустил.

- Давайте, мужики, помянем кошачьи яйца, - провозгласил Панибратов, - чтобы с нами такого не сделали.

Две Елены, две учительницы презрительно растянули губки, но молодухи из отделов предложение приняли, хотя и не являлись мужиками.

Прошел час. Восторженное настроение членов Третьего отряда сменилось настроением философским и задумчивым. Во всяком случае, Вася о чем-то задумался, но под действием волшебных напитков его мысли блуждали и резвились, не концентрируясь на конкретной теме. Света из отдела упилась окончательно и Васю уже не поглаживала, лежала себе сбоку и мечтательно улыбалась. Учительницы отошли от скатерти и отправились на берег озера, водой полюбоваться, на рыбку резвящуюся посмотреть. Водитель и Панибратов вполголоса разговаривали о своем – видимо, им было о чем поговорить. И только стойкий казак Правдорубов вливал в себя уже вторую бутылку водки.