�манивать их там. Ручаюсь вам, герр Шуберт, они придут в первую же ночь, а если нет, то мы вновь отправимся в лес. От такого предложения Ганс не мог отказаться, ибо и сам в глубине души порядком утомился от постоянного холода и пронизывающего ветра. При всём своём энтузиазме, герр Шуберт был изрядный домосед и мысль о том, что сможет наблюдать йети, имея крышу над головой, покорила его. - Ну, если вы так уверены... – пробормотал он. - Уверен, - отчеканил Кхура и начал паковать вещи. Хижина представляла собой небольшую, грубо сколоченную избушку, больше похожую на сарай, нежели на жильё, но после дюжины ночей на снегу, обоим путешественникам она показалась дворцом. Они подлатали крышу, заткнули самые большие щели в стенах, укрепили изнутри дверь деревянными жердями и разожгли огонь в примитивном каменном очаге. Очень скоро, внутри стало тепло и дымно, и Ганс с непередаваемым удовольствием стянул с головы шапку и расстегнул куртку. Мурлыча точно кот, он уселся у самого огня с кружкой кофе и стал расспрашивать Кхура об их дальнейших действиях. - Всё очень просто, герр Щербет, - объяснил Кхура. – Как только стемнеет, я выйду наружу и разложу вокруг хижины конфеты. Для начала я отступлю на сотню шагов, но затем, каждую ночь буду выкладывать их всё ближе и ближе, пока йети не привыкнут, и не буду подходить совсем близко. Тут то вы их и сфотографируете, а может, если повезёт, то и поболтаете. До этого момента, вам придётся ограничиться фотографиями их следов... - Чудесно, чудесно, - бормотал Ганс, клюя носом. – Отличный план... Просто превосходный... Вы молодец, Кхура... Молодец... Когда герр Шуберт уснул, проводник оделся потеплее, набил карманы конфетами, вытащил их рюкзака странные, короткие лыжи и вышел наружу. Проваливаясь в снег, он направился в сторону от хижины и, отойдя на сотню метров, одел на ноги свои снегоступы и стал петлять вокруг деревьев, оставляя за собой чёткие отпечатки огромных, босых ступней... Попутно он поедал карамель, и разбрасывал вокруг фантики. После часа упорной работы, убедившись, что следов «снежного человека» вокруг вдоволь, он доковылял до хижины, спрятал снегоступы обратно в рюкзак и уснул под мерный храп Ганса. На следующее утро герр Шуберт вскочил чуть свет. Он наспех выпил свой кофе, проглотил невкусный завтрак и выскочил за дверь. - Пойду, проверю, не наведались ли ночью йети к нашему угощению, - сказал он. – Вы ведь разложили его, да? - Конечно, - сонно отозвался Кхура. – Идите в лес всё прямо и прямо... Конфеты были там... Ганс выскочил за дверь, а спустя несколько минут, до хижины донеслись его восторженные вопли: - Они были тут, Кхура, были! Они приходили! Боже, сколько следов!!! И фантиков!.. Ганс снимал следы до самого вечера и буквально обезумел от радости. - Это же гениально, - тараторил он за ужином. – Я... то есть мы с вами, открыли новый способ приманивания йети. Мы доказали, что они не просто существуют, а охотно подходят к человеческому жилью. О, Кхура, что бы я без вас делал?! - Лазили бы по горам в поисках снежного человека, герр Щербет... – задумчиво отозвался проводник. Ганс выпучил глаза, а потом захохотал, так что стены лачуги затряслись. - Превосходно, Кхура, - кричал он, держась за живот. - Лазил бы по горам, ха-ха-ха! А ведь точно! Вот умора! Хи-хи-хи, хо-хо-хо, гы-гы-гы... Когда Ганс немного утихомирился, он спросил проводника. - Сегодня я бы хотел лично разложить конфеты в лесу. В качестве, так сказать, научного эксперимента. - Но герр Щербет... - Нет, нет и ещё раз нет, - упрямо замотал головой Ганс. – Я знаю, что это опасно, и вы, благородная душа, хотите уберечь меня, но право, я могу за себя постоять! Я... Я... я занимался лыжами в школе! Одним словом, я пойду и точка. И к тому же, не забывайте, что для чистоты эксперимента, приманку должны раскладывать разные люди. В противном случае, эти бумажные черви, эти кабинетные бездельники, эти бумагомаратели учёные обвинят нас в мошенничестве! Да, да, друг мой, я вижу, как вы побледнели. Я полагаю, что это от гнева. Я сам был в гневе, поверьте, но что поделаешь, не мы устанавливаем правила в научном мире. Пока... Сказав это, Ганс оделся, взял кулёк конфет и вышел из хижины. Его не было около часа, после чего, замёрзший и улыбающийся, он ввалился обратно и сел к огню. - Ну и стужа за окном, - сказал он,. – И как йети не холодно босиком? Просто поразительно... Ганс долго разглагольствовал на тему йети тем вечером, а Кхура сидел как на иголках. Ему непременно нужно было под каким-либо предлогом выбраться наружу, но герр Шуберт и не думал засыпать. Он пил кофе кружку за кружкой и к полуночи так взбодрился, что вовсе решил не ложиться спать. - Я буду писать всю ночь, - сообщил он Кхура. – У меня уйма материала. Мне нужно всё записать сейчас же, пока все события свежи в моей памяти. - Но герр Щербет, – умолял его проводник, - вам непременно нужно отдохнуть. - И слышать не желаю, - смеялся Ганс. – Я буду работать, а вы спите. Кхуре ничего не оставалось делать, как лечь и уснуть, а утром, наблюдать угрюмое выражение на лице невыспанного Ганса. - Ни одного следа... – бормотал тот. – Ни единого, вы представляете? Что-то случилось... Я чувствую, что что-то случилось... Мы чем-то обидели их или они просто ушли в другое место... Мы были так близко и вот... Что же теперь делать, что же делать?.. - Такое бывает, - пытался успокоить его Кхура. – Иногда их нет несколько дней кряду, а затем – раз, и целая стая прыгает вокруг вас. Не стоит так переживать... - Нет, не успокаивайте меня, - стонал Ганс. – Они ушли. Они бросили нас! Боже, как я несчастен... Но знаете что, мы их отыщем! Глаза Ганса внезапно загорелись фанатичным огнём, и он принялся собирать вещи. - Одевайтесь, Кхуру, – воскликнул он. – Они не могли далеко уйти. Мы отыщем их и вновь приманим! Скорее, они не могли далеко уйти! Проводнику вовсе не хотелось покидать уютную хижину, и он спешно пытался придумать нечто, позволяющее им остаться. - Постойте, герр Щербет, - сказал он, когда Ганс уже пристёгивал лыжи. – Постойте... Я, кажется, понял, в чём причина их отсутствия... - И в чём же, – спросил Ганс. - Скажите, перед тем, как разложить конфеты, вы мыли руки?.. - Э-э-э, - почесал затылок Ганс, – не думаю... А что, это так важно? Кхура рассмеялся сухим смехом и принялся распаковывать свой рюкзак. - Раздевайтесь, герр Щербет, - сказал он. – Мы остаёмся. Йети никуда не уходили. Они тут. - Ничего не понимаю, - удивился Ганс. – Вы можете толком объяснить, что происходит? - Это моя вина, герр Щербет. Я забыл вас предупредить. - Предупредить о чём? - О том, что йети необычайно чистоплотны, - ответил Кхуру. – Они умываются по сорок раз на дню и никогда не возьмут конфет у человека, если он перед этим тщательно не вымыл руки. - Вот оно что... – выдохнул Ганс. – Такая мелочь, подумать только... - Такая мелочь может стоить нам обоим жизни, герр Щербет, - продолжил Ганс. – Грязные руки оскорбление для снежного человека. Это как... это как грязные руки! Нет ничего противнее. - А вы мыли руки, перед тем как раскладывали конфеты в прошлый? – уточнил Ганс. - Конечно, а потом ещё четырежды протёр их чистым снегом, - с достоинством ответил Кхура. – И результат вы видели. - Да, - покачал головой Ганс. – Но они же вернутся, да? - Несомненно, - ответил Кхура, - но отныне конфеты буду раскладывать только я, и это не обсуждается! У йети превосходный нюх. Если они вновь почуют на угощении ваш запах – жди беды. Они соберутся в стаю, придут сюда ночью, окружат нашу хижину и заметут её снегом, так что мы окажемся в ней замурованы навечно... Я уже видел такие ледяные склепы. Ужасное зрелище, герр Щербет, просто ужасное... Ганс поёжился и отважился на последнюю попытку. - Но научное сообщество... - Плевать на научное сообщество, - грозно прикрикнул Кхура. – Не им замерзать в плену у йети. Короче, либо вы подчиняетесь моим правилам, либо всё, я разрываю наш контракт и ухожу... Кхура встал и начал рыться в рюкзаке в поисках контракта. Видя его решимость, Ганс покорно повесил голову и кивнул. - Хорошо. Будь по вашему. - Вот и славно, - расцвёл улыбкой Кхура. – Будьте паинькой, герр Щербет и можете снова смело готовить ваш фотоаппарат к завтрашнему утру. - Вы думаете, они придут?.. – жалобно пропищал Ганс. - Без сомнения. Они спят и видят наши карамельки, герр Щербет, - ответил Кхура. – Сами убедитесь. Понятное дело, что следов следующим утром было в избытке. Ганс благодарил небеса и Кхура, и не расставался со своим фотоаппаратом. Вдобавок, проводник развесил на сучьях куски пакли и герр Шуберт, приняв её за шерсть снежного человека, заботливо переложил её в специальный конверт. - Я отправлю эту шерсть в Британский музей, – гордо сообщил он. – Британские учёные вечно задирают нос. Это собьёт с них спесь... Тем же вечером, Кхура, которому стало лень забираться далеко в лес, сказал: – Сегодня я положу приманку совсем рядом с домом. Думаю, они достаточно осмелели. - А что если я попробую сделать несколько фотографий, когда они придут? – поинтересовался Ганс. – У меня на фотоаппарате есть отличная вспышка. - Слишком опасно, - покачал головой Кхура. – Йети боятся молний. Если они внезапно увидят яркий свет, то побегут как зайцы, куда глаза глядят и что ещё хуже, расскажут всем своим знакомым, что к этой хижине лучше не приближаться. Тут даже тонна конфет не поможет... - Ах, как жаль, - расстроился Ганс. – Мне бы так хотелось увидеть хоть одного снежного человека. Хоть краешком глаза! - Краешком глаза... – задумался Кхура. – Есть у меня одна идея, но это о�