— Ненавижу червей! Меня ими в детстве сестра пугала. Фу, мерзость! Марат, прекрати, ну что за детский сад!!! – возмутилась я, стараясь не слишком показывать, что меня распирает от любопытства, сдобренного сомнениями в верности мужа.
— Скажи-ка мне, Алина, о чём ты подумала, когда Лиззи принесла фотку? – немного насмешливо спросил он. — Колись!
— Я всё ещё об этом думаю, — пробурчала и подпрыгнула в бесперспективной попытке достать злополучный снимок. — Думаю, что ты наглым образом скрываешь что-то от меня.
— Так ты хочешь знать, кто там изображён? — каким-то интимным голосом, склоняясь к моему уху, зашептал муж. — Кто там такая необыкновенно красивая, невозможно сексуальная, горячая штучка, на которую у меня конкретно встаёт?
От его голоса я дёрнулась и прислушалась к ощущениям. Действительно, между нашими телами что-то происходило. Бугорок в классических брюках мужа пришёл в движение и начал прилично выпирать, поднимая и натягивая ткань палаткой. От неожиданности я громко сглотнула и, не веря тактильным ощущениям, упёрлась взглядом в его ширинку. От растерянности — не иначе, я на некоторое время позабыла о распроклятом снимке и положила руку на член своего мужчины, ласково и увлечённо поглаживая через ткань приятную твёрдость.
— Хм... — сдавленный выдох Марата вывел меня из какого-то оцепенения, и я подняла лицо к нему. Наши взгляды встретились. Чёрные зрачки серых глаз мужа были расширены от возбуждения. Он крепко перехватил мой подбородок рукой, в которой всё также умудрялся держать фотографию, и с напором поцеловал. Не ответить на это вторжение было невозможно. Всегда поддавалась его напору — с нашей первой встречи. Какая-то пагубная зависимость от желания обладать им и быть всецело его.
Губы-предатели сами разомкнулись и впустили язык-захватчик ко мне в рот. Языки сплелись в бешеном ритме. Поспешно, жадно, порой стукаясь зубами, мы целовались до нехватки воздуха, то посасывая язык другого, то лаская губы, нёбо. Попеременно, то невесомо порхая, то до боли впиваясь, кусаясь. Короткий, полусекундный вдох, чтобы наполнить лёгкие живительной порцией воздуха, и снова безумство поцелуев с привкусом утреннего кофе. До головокружения, до тёмных точек перед глазами. Нереально приятные ощущения торопливо скользящих рук по обнажённым груди, спине, ягодицам… Обнажённым? Удивилась — когда только успел снять с меня одежду? На мгновение оторвалась от источника наслаждения, окинула себя взглядом. Домашняя кофта отсутствовала вовсе, ничем не прикрытые соски призывно торчали, возбуждая своим видом. Домашние брюки приспущены, открывая шаловливым ручкам свободный доступ к голым ягодицам и гладко выбритой промежности. Торопливо, почти наощупь, потянулась к поясу брюк, ширинке и, путаясь в полах рубашки, высвободила налитую плоть супруга. Скользнула рукой вниз-вверх по приятно-бархатистой нежной кожице, размазывая выступившую природную смазку, задавая всё ускоряющийся темп. От моих действий и без того твёрдая плоть ещё больше увеличилась в своём размере. Ответные ласки мужа становились всё откровеннее, напористей. Внизу живота сладко порхали бабочки. Возбуждение захватило полностью, подчиняя без остатка. Тихий, с трудом сдерживаемый стон, сорвался с губ, когда влажный рот накрыл чувствительный сосок и втянул вовнутрь, посасывая и прикусывая зубами до лёгкой боли. Попеременно лаская губами и языком грудь, Марат не забыл о другом сокровенном местечке. Горячая рука мужа нашла влажное средоточие женского желания, и то невесомо, то с большей силой стала ласкать, доводя до исступленного состояния, и за секунду до финала останавливаясь, дразня, играясь, переходя на ласки призывно раскинутых бёдер. Но как же этого недостаточно! Просто непозволительно мало!
Марат отстранился на мгновение и занял более удобную позу для дальнейших активных действий.
— Я тебя хочу, — три тихих слова в губы, произнесённые мужем, взорвали сознание. И я со стоном покорилась его и своему желанию, выгнулась до хруста в позвоночнике, упёрлась о край стола локтями и приняла в себя твёрдую, горячую плоть. ВОСХИТИТЕЛЬНО!
Действия мужа сильные, напористые, невозможно сладкие. Марат уже давно изучил все чувствительные местечки на моём теле и использует эти знания по назначению, умело всё больше возбуждая меня. Мне же осталось меньше манёвра для применения своих знаний. Одежда ограничивала поле для ласк.