Так за беседой, они прошлись в магазин и обратно, и когда уже были практически у Аниных ворот, Марина вдруг остановилась и немного виновато сказала.
- Ань, я домой пойду, - затем опустив взгляд, добавила. – Мне кажется плохо.
Аня удивленно и очень внимательно посмотрела на подругу, будто пытаясь поставить диагноз только по одному цвету лица, но ничего не обнаружив, стала гадать.
- Может ты, типа, голодная? Давай перекусим. У тебя голова болит?
Марина подняла взгляд и чтобы прекратить волну вопросов, положила ладонь на низ живота, и смущенно улыбнувшись, тяжело вздохнула, пристально смотря на реакцию.
- А, - коротко и глубоко, ответила на этот жест девушка и понимающе округлила глаза, и так же тяжело и медленно выдохнула. – Иди, приляг, если что выпей аспирина. Мне типа помогает.
***
Было у Марины еще одно любимое место. Огромная, старая коряга у лимана, которая словно морской динозавр, выброшенный на берег, лежала присыпанная песком и полуистлевшими водорослями, в неуклюжей позе. На нее Марина любила взбираться и заглядывать в вечно горящие окна своих соседей, и с любопытством наблюдать за тем, чем занимаются люди. Это казалось гораздо интересней телевизора, так как она понимала, что все происходит на самом деле, и прямо сейчас. Но, а разницу между сырой реальностью и миром внутри черного зеркала экрана, Марина уже успела уяснить. Плюс бабушка могла в любой момент, позвать ее со стороны их огорода, а это буквально соседний дом.
Аню она обманула, и домой не пошла. В голове у девчонки было много разрозненных мыслей, которые кричали одновременно, окончательно запутывая хозяйку. И конечно их всех нужно было привести в порядок.
Рассказы подруги, вчерашнее необъяснимое событие и даже издевка Зои Михайловны, крутились, словно нимб над головой, и поочередно садились на макушку. Марина сидела на самой высокой точке коряги и погруженная в борьбу с ними, всматривалась в те несчастные два грязных, но живых окна, что так отчетливо было отсюда видно, и ждала пока там, хоть что-то произойдет. Это были окна соседей расположенных ровно наоборот дому Веры с Мариной, и всех остальных на этой улице. Их дом находился в конце участка и выходил практически на лиман, когда как остальные, напротив, селились около дороги и лиману отдавали огород. Жила там Зоя со своим мужем Глебом, детей и других сожителей, у них не было. И, несмотря на то, что они были ярчайшие представители класса маргиналов, вели себя на удивление спокойно, можно даже сказать - тихо. Ну, разве что, раз в месяц могли устроить пьяный скандал, иногда даже с дракой и визитом участкового. Но сами, не зная того, через свое окно на кухне, часто развлекали Марину, красочно-абсурдной семейной жизнью двух алкоголиков. Этот поломанный пример ячейки общества, семьи, был для девчонки наглядным пособием, во что превращаются люди и со своей любовью. Но и с другой стороны, таких как они, тут было довольно много, а, как известно, норму определяет большинство. Вот они и не выделялись. Хотя польза от такого странного кинотеатра, все-таки была. Они помогали девочке забыться, ведь спустя пару рюмок самогона или стаканов вина, им было глубоко плевать, кто стоит у них под окнами.
- А может у всех так…? – очень тихо, спросила сама себя Марина, но заранее не верила в положительный ответ, потому огорченно добавила. – Надо было у Аньки все-таки спросить.
Она безуспешно продолжала искать объяснения тому сгустку энергии, который видела вчера на огороде и уже успела назвать его пятном. Еще девчонка вспомнила, что перед первыми месячными, у нее часто бывал этот самый легкий звон, сопроводивший вчерашнее мистическое явление. Так она решила прировнять это событие к половому созреванию, но связь их между собой, объяснить не смогла.
- А может, я больна? – уже куда более испуганно, но все так же тихо, продолжала вести монолог девчонка и покусывать губы, от растерянности и страха.
Прокручивая в голове все, что ей говорила в поликлинике врач, плюс то, что говорили по телевизору, Марина пришла к единому мнению, такая она одна. И это ее напугало еще больше, потому как, теперь вопрос стоял про опухоль. Сразу подключилось воображение, рисующее черную дыру поедающую Марину прямо изнутри.